Юрий Яковлев: Реликвия. Краткая история реликвий Игра в красавицу

Культ реликвий был и остается неотъемлемой частью христианской религиоз-ности. Уже в первые века христианства верующие начали почитать мощи, захо-роненные в римских катакомбах В этих подземельях, предназначенных для захоронения усопших, в годы гонений первые христиане совершали литургию. , а с началом эпохи ста-ли приобретать особое значение объекты, связанные как лично с Христом, так и вообще с библейской историей. Реликвии прибывали в Европу из Святой зем-ли, а после 1204 года — из захваченного крестоносцами Константинополя.

Особую роль в деле собирания таких реликвий сыграл король Франции Людо-вик IX Святой, канонизированный в 1297 году, спустя 27 лет после смерти. Людо-вик возглавлял Седьмой и Восьмой крестовые походы. Вернувшись из Свя-той земли, он заложил при королевском дворце церковь Сент-Шапель и решил хранить там реликвии, связанные с крестной жертвой Христа. Часть их пропала во время Великой французской революции, а то, что уцелело, в 1804 году, уже при Наполеоне, перешло в ведение парижского архиепископа и было перенесено в собор Парижской Богоматери, где хранится до сих пор.

Вера в магическую силу реликвий для средневекового человека была явлением чрезвычайно рациональным. Культ реликвий базируется на убеждении, что сила святого после смерти остается в его останках и в вещах, к которым он при-ка-сался. Поэтому реликвии можно разделить на два типа: собственно мощи и так называемые контактные реликвии — brandea , то есть объекты, к которым святой прикасался. К библейской истории относятся преимущественно релик-вии второго типа.

Сперва мощи хранились в закрытых ящичках, которые называют «ковчежца-ми». Начиная с XIII века их начали выставлять на всеобщее обозрение: класть в прозрачные емкости, а те, в свою очередь, в драгоценные реликварии. Релик-варий, или мощевик, мог иметь самую причудливую форму — в том числе вос-произ-водить очертания самой реликвии.

Реликварий с рукой Карла Великого. Изготовлен в Лионе в конце XV века по приказу Людовика XI. Хранится в Аахене, Германия, в королевской капелле Jim Forest / CC BY-NC-ND 2.0

Тогда же мощевики начали делать из хрусталя: он не только визуально увели-чивал священный предмет, но и был одним из символов Иисуса Немецкий мистик Майстер Экхарт (1260-1328), упражняясь в ложной этимологии, доказывал, что слова crystallus и Christus — однокоренные. .

Монастыри, монашеские ордена, конкретные церкви и их приходы, владевшие реликвиями, в глазах верующих наделялись особой близостью к святым, а вла-дение реликвиями обеспечивало славу и привлекало паломников. Часто релик-вии приобретали функцию инсигний, то есть знаков власти. Обладание ими (например, копьем Лонгина или терновым венцом) считалось залогом полити-ческого успеха, а потеря — знаком провала.

Ясли Христовы

Реликварий с яслями Христовыми в церкви Санта-Мария-Маджоре в Риме Wikimedia Commons

С яслями Иисуса, то есть кормушкой для скота, служившей колыбелью Хри-сту, связаны две реликвии. Во-первых, под амвоном базилики Рождества Христова в Вифлееме находится маленькая часовня, внутри которой мрамором отмечено углубление, где, по преданию, стояла колыбель Иисуса. Вторая — это сами ясли (вернее, их деревянная часть), которые в VII веке по приказу папы римского были вывезены в Рим, после того как Иерусалим был захвачен персами. Ясли и сейчас хранятся в Риме — в церкви Санта-Мария-Маджоре.

Молочные зубы Христа

В XII веке в Европе распространился слух, будто в монастыре Святого Медар-да во Франции хранятся молочные зубы Иисуса. Против этой легенды высту-пил монах и историк Гвиберт Ножанский (1055-1125). В своем трактате «О свя-тых и их мощах» Четыре века спустя на это сочинение опи-рался швейцарский протестант Жан Кальвин, автор «Трактата о мощах» (1543), осуждающе-го почитание реликвий. он приводил следующие аргументы против достоверности таких реликвий, как зубы, пуповина или крайняя плоть Иисуса: во-первых, Иисус воскрес во плоти и был телесно вознесен на небеса, поэтому на земле не могло остаться ни одной частицы его тела. Во-вторых, у Иисуса не могли выпадать молочные зубы, потому что потеря зубов — это проявление телесной слабости и несовершенства, а Иисус был свободен от всяких болезней, ведь они являются следствием первородного греха. В-третьих, зачем верующим гонять-ся за фрагментами тела Иисуса, если он регулярно воплощается в гостии Гостия — облатка, которую католики полу-чают во время евхаристии. . Вместо термина reliquiae , то есть «останки», Гвиберт использовал в своем трак-тате слово pignera , то есть «залог», ведь мощи — гарантия покровительства свя-тых и присутствия на земле божественной силы.

Сегодня ни одна церковь не утверждает, что ей принадлежат молочные зубы Иисуса. Однако сохранились свидетельства о том, что, помимо монастыря Святого Медарда, на обладание этой реликвией претендовала часовня в Вен-сен-ском лесу Парижа (зуб упоминается протестантом Пьером Муланом в XVI ве--ке), часовня в Версале (последнее упоминание в 1792 году) и церковь Свя-той Мадлены в Нуайоне (конец XVIII века).

Плат Вероники

Святая Вероника. Картина Ганса Мемлинга. Около 1470-1475 годов National Gallery of Art, Washington

Плат Вероники также называют мандилион (c греческого Άγιον Μανδήλιον озна-чает «святой плат») или убрус (от старославянского «оуброусъ» — «поло-тен-це»). Важно не путать это нерукотворное изображение Иисуса с Туринской пла-щаницей — полотном, в которое Иисус был завернут после снятия с креста. По пре-данию, когда Иисус нес крест на Голгофу, стоявшая в толпе женщина по име-ни Вероника подала ему платок, чтобы он утер лицо. На платке отпеча-та-лось изображение лика Спасителя.

Прибытие мандилиона из Месопотамии в Византию в 944 году. Миниатюра из «Обозрения истории» Иоанна Скилицы. XIII век Biblioteca Nacional de España; Wikimedia Commons

Нерукотворный образ Спасителя долгое время хранился в Эдессе Эдесса — христианский центр Восточной Римской империи, город на юго-востоке совре-менной Турции (современное назва-ние — Шанлыурфа). , о чем пи-сал еще церковный историк . В X веке византийский импе-ратор Роман Лакапин осадил город, и жители уговорили его снять осаду в обмен на хранившуюся в нем реликвию. Так в 944 году плат Вероники был перенесен в Константинополь. Следующий translatio — а именно так называют торжественные переносы реликвий — состоялся в 1247 году, когда Людовик Святой вывез мандилион из захваченного крестоносцами Константинополя. Вплоть до Великой французской революции реликвия хранилась в Сент-Шапель, а затем, в 1792 году, пропала.

Копье Лонгина

Копье Лонгина из Хофбурга Reichsinsignienin Wien; Wikimedia Commons

По преданию, именно этим копьем (еще его называют копьем святого Маври-кия или копьем судьбы) сотник Лонгин проткнул правый бок Иисуса между четвертым и пятым ребром, избавив его от мучений. По более поздней версии, копье при-надлежало святому Маврикию — небесному покровителю императо-ров Священной Римской империи, воину Фиванского легиона и христианину, принявшему мученическую смерть в германских землях в III веке. Копье свя-того Маврикия было главной инсигнией, то есть знаком власти, Саксонской династии Саксонская династия (840-1024) — династия германского происхождения. Некоторые из ее представителей были королями Восточно-Франкского королевства (Герма-нии) и императорами Священной Римской империи. Династия также известна под наз-ванием Оттониды или Людольфинги. .

Статуя святого Лонгина работы Бернини в базилике Святого Петра, над которой на балконе в реликварии хранится копье Лонгина flickr.com/MA1216 / CC BY-NC-ND 2.0

Копье, которым был заколот Иисус, впервые упоминается в Евангелии от Иоанна (Ин. 19:34): «Один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода». И все же сохранившуюся до наших дней реликвию не стоит отождествлять с копьем, описанным в Библии.

Коронация Генриха II Святого. Миниатюра начала XI века Sakramentar Heinrichs II / Bayerische Staatsbibliothek

Существует несколько копий копья Лонгина, из которых лучше всего изве-стна история так называемого венского копья, хранящегося в Хофбурге. Самое ран-нее его изображение встречается на миниатюре XI века, где изображена коро-нация императора Священной Римской империи Генриха II Святого. Нако-неч-ник состоит из двух пластин, стянутых проволокой, и втулки, в кото-рой крепи-лось древко. В лезвие вставлен один из гвоздей, которыми Иисус был прибит к кресту. Пластины покрывает золотой кожух с надписью Lancea et Clavus Domini («Копье и гвоздь Господни»).

Копье Лонгина из армянского Эчмиадзинского монастыря Wikimedia Commons

В Средние века считалось, что обладание копьем делало правителя непобеди-мым в бою: именно так объяснялись победы в битвах Карла Мартелла при Пуатье (732 год), Оттона I — на реке Лех (955 год) и Карла Великого (в мно-гочисленных сражениях). Вера в особую силу и значимость копья дожила и до XX ве-ка: по личному указу Гитлера после аншлюса Австрии в 1938 году вен-ское копье было ненадолго перевезено в Нюрнберг.

Животворящий Крест

Реликварий святой Радегунды из аббатства Сен-Круа де Пуатье Abbaye Sainte-Croix de Saint-Benoît; Wikimedia Commons

По преданию, императрица Елена, мать императора Константина Великого Константин Великий (274-337) — император, который объединил Восток и Запад распа-даю-щейся Римской империи, перенес столи-цу в основанный им Константинополь, про-вел Первый Вселенский собор и издал Ми-лан-ский эдикт, положивший конец гонениям на христиан. , велела провести раскопки на месте храма Афродиты, сооруженного на Голгофе после распятия Христа. Но так как одновременно со Спасителем были распяты двое разбойников, нужно было определить, какой из трех крестов был тем самым. Выход нашел сопровождавший Елену епископ Макарий:

«К одной женщине знатного рода, отчаянно больной и полумертвой, Мака-рий подносил все кресты… Едва тень [Креста Господня] косну-лась больной, как бездыханная и неподвижная божественною силою тотчас встала и громким голосом прославила Бога» Описание Феофана Исповедника, византий-ского монаха и летописца, жившего в VIII веке. .

Как пишет римский церковный историк IV века Руфин Аквилейский, после обре--тения истинного Креста императрица Елена отослала его фрагмент сво-ему сыну, императору Константину. Положение изменилось после того, как шах Хосров II захватил Иерусалим и вывез Крест в иранский город Ктесифон, непо-да-леку от Багдада. Вернул Крест византийский император Ираклий, а за-тем пере-вез в Константинополь: Иерусалим находился под постоянной угро-зой араб-ского завоевания. Так с VII века реликвия стала важным участником еже-годного праздника Крестовоздвижения.

Икона «Поклонение Кресту», предположительно, Ивана Салтанова. 1677-1678 годы Изображение креста с предстоящими святым царем Константином, святой царицей Еленой, царем Алексеем Михайловичем, царицей Марией Ильиничной и патриархом Никоном. В центре изображен семиконечный Кийский крест, который был сделан по заказу патри-арха Никона в Палестине. В него было вложено около 300 частиц святых мощей (на иконе они обозначены звездами и прямоугольни-ками с надписями).
Московский Кремль; Wikimedia Commons

Отдельные частички Креста разнеслись по всей средневековой Европе. Одна была вывезена из Константинополя в Венецию в 1205 году, другие две — в 1241 году в Париж. Еще один фрагмент был инкрустирован в Кийский крест Кийский крест — мощевик, изготовленный по заказу патриарха Никона для Онежского Крестного монастыря на острове Кий. патриарха Никона, который сейчас хранится в храме Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках.

Гвозди из Креста

С первых веков существования христианства ведутся споры о том, сколько гвоз--дей использовалось при распятии. По разным версиям, их было либо два (руки Иисуса прибиты гвоздями, а ноги привязаны к кресту веревкой), либо три (Григорий Богослов пишет, что руки были прибиты двумя гвоздями, а но-ги — одним), либо четыре (Гри-горий Турский настаивал на двух гвоздях в руках и еще по одному в каждой ступне).

Обретение гвоздей связано с той же императрицей Еленой — дальнейшая исто-рия этих реликвий не столь однозначна. Историк Феофан Исповедник в своей «Хронографии» утверждает, что два гвоздя Константин употребил на изготов-ле-ние узды Уздечка отсылает к Книге пророка Захарии, где говорится: «В то время даже на конских уборах будет начертано: „Святыня Господу“» (Зах. 14:20). для боевого коня, а третий вковал в свой шлем. Амвросий Медио-ланский рассказывает, что один гвоздь был использован для изготовле-ния уздечки, а второй — для диадемы: «один — для красоты, а другой — для про-яв-ления своей веры и благочестия». Григорий Турский пишет, что в уз--деч-ку коня императора Константина были вкованы два гвоздя. Сократ Схоластик пишет, что два гвоздя Елена утопила в Адриатическом море, чтобы укротить шторм, который начался, когда она плыла на корабле в Рим.

Железная корона Ломбардии James Steakley / CC BY-SA 3.0

Железная корона Ломбардии. Гравюра Наполеоне Цуколи и Доминико Ландини. 1805 год Bibliothèque Nationale de France

Со временем гвозди начали множиться. Один, по преданию, был подарен папой Григорием Великим лангобардской принцессе Теоделинде и использован при изготовлении короны для ее супруга Агилульфа Корона впоследствии стала называться желез-ной короной Ломбардии и сегодня хра-нится в соборе Иоанна Крестителя в Мон-це, недалеко от Милана. . Другой был вставлен в святое копье. Третий оказался в Париже в Сен-Дени, а 28 февраля 1232 года во время торжественной литургии в присутствии Людовика Святого гвоздь выпал из реликвария и пропал на целый месяц, но потом был оберетен снова.

Терновый венец

Терновый венец в круглом реликварии из хрусталя 1896 года Cathédrale Notre-Dame de Paris; Wikimedia Commons

Венец с шипами, возложенный на голову Иисуса во время поругания, впервые упоминается в Евангелиях. У Марка: «А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк, и одели Его в багряницу, и, сплетши терно-вый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудей-ский! И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на ко-лени, кланялись Ему» (Мк. 15:16-18). У Матфея: «И, сплетши венец из тер-на, возложи-ли Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, стано-вясь пред Ним на коле-ни, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудей-ский!» (Мф. 27:29). У Иоан-на: «И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам» (Ин. 19:2-3).

Прибытие тернового венца в Париж и встреча его Людовиком IX Святым. Миниатюра из манускрипта «Le Livre des faiz monseigneur saint Loys». XV век Bibliothèque nationale de France

Реликвию описывают паломники, посещавшие Иерусалим в IV-VI веках. По-том венец был перевезен в Константинополь. Точная дата translatio неизвестна, но мы знаем, что к 614 году, когда город был захвачен персами, венца в нем уже не было. В 1239 году Людовик Святой перекупил реликвию у императора Латинской империи Латинская империя — государство, возник-шее в 1204 году, после того как крестоносцы захватили Константинополь. Балдуина II за огромную сумму (около 140 000 золотых ливров), и 10 августа 1239 года терновый венец прибыл во Францию. Людовик встретил его в городе Вильнёв-л’Аршевек, снял с себя все знаки царской власти и босиком, в рубище пронес его до города Санса. 18 августа венец был торже-ственно внесен в Париж и помещен в часовне Святого Николая при королев-ском дворце. Позже Людовик повелел построить для святыни специальную капеллу-реликварий — Святую капеллу, или Сент-Шапель, — где венец хра-нился с 1248 года и до Великой французской революции. После революции он был передан в сокровищницу собора Парижской Богоматери, где и хранится до сих пор.

Шипы из венца, как и гвозди из Креста, в Средние века множились. Их список приводит в «Трактате о реликвиях» Жан Кальвин, не скрывая своей иронии:

«Третья часть венца в Сент-Шапель в Париже; три шипа в Римской церкви Святого Креста; много шипов в римской церкви Святого Евста-фия; множество шипов в Сиене; один шип в Виченце; пять шипов — в Бурже; в Безансоне, в церкви Святого Иоанна, — три; в Мон-Руаяле — три; один — в соборе Овьедо в Испании; в соборе Святого Иакова в Гали-сии — два; в Альби — три; в Тулузе, в Маконе, в Шарру, в Пуату, в базилике Нотр-Дам де Клери-Сент-Андре, в Сен-Флур, в Сен-Максимен-ла-Сент-Бом в Провансе, в приходской церкви Святого Мартина в Нуайоне — по одному».

Источники

• Воскобойников О. С. Тысячелетнее царство. Очерк христианской культуры Запада.
• Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой.
• Рехт Р. Верить и видеть. Искусство соборов XII–XV веков.
• Реликвии.

  Словарь средневековой культуры. М., 2003.

• Bozóky E. La politique des reliques de Constantin à Saint Louis: protection collective et légitimation du pouvoir.
• Geary P. Furta Sacra. Thefts of Relics in the Central Middle Ages.

  Яковлев Юрий

  Реликвия

  Юрий Яковлевич Яковлев

  РЕЛИКВИЯ

  ПЕРВЫЕ ОТКРЫТИЯ

  На исходе прозрачного апрельского дня к бабе Настасье пожаловали незваные гости. Подталкивая друг друга и спотыкаясь о высокий порожек, в дом вошли ребята.

  Здрасте!

  Гости смотрели на хозяйку, а хозяйка смотрела на влажные штемпеля, которые гости наставили на чистых половицах, и недовольно прикидывала, что после ухода честной компании придется браться за тряпку. Баба Настасья поджала губы и спросила:

  Чего надо-то?

  Стоявший впереди других скуластый парнишка в высоких сапогах - он больше всех наследил, паршивец! - тут же отозвался:

  Реликвии есть?

  Баба Настасья непонимающе уставилась на него и спросила:

  Старые газеты, что ли?

  Старые газеты - это макулатура, - тут же пояснил соседский мальчик Леня. - А нам нужны реликвии войны.

  Может быть, у вас есть штык или немецкая каска? - спросила стоявшая в дверях конопатенькая девочка в платке, соскользнувшем на плечи.

  Нет у меня немецкой каски. И штыка нет, - призналась баба Настасья.

  Она не воевала, - пояснил соседский мальчик Леня, который на правах соседа выступал как бы в роли посредника. - У нее муж воевал.

  Может быть, красноармейская книжка, пробитая пулей, хранится? спросил скуластый мальчик; судя по всему, он был в этой компании старшим.

  Или пилотка со звездочкой? - сказала конопатенькая.

  Баба Настасья покачала головой.

  Плохо, - сказал старший.

  Плохо, - подтвердил соседский Леня.

  Ребята переглянулись, засопели, затоптались на месте, не зная, уходить или еще что-нибудь спросить. И тут девочка сказала:

  Фото тоже годится.

  Годится! - обрадованно подхватил Леня: ему, видимо, очень хотелось, чтобы у его соседки бабы Настасьи нашлась хоть какаянибудь реликвия, пусть фото. И он, не дожидаясь ответа, посоветовал: - Баба Настасья, поищите за образами.

  Нет у меня образов.

  Что за неудачная бабка! И образов у нее нет.

  Когда нет образов - прячут за зеркалом! - не отступал Леня. - Зеркало у вас есть?

  Зеркало есть. - Баба Настасья исподлобья посмотрела на ребятишек. Ходите тут без дела, полы пачкаете!..

  Мы не без дела, - обиженно пробурчал старший, косясь на свои высокие грязные сапоги, - мы собираем музей войны.

  Великой Отечественной войны, - уточнил соседский Леня.

  Такой поворот дела озадачил бабу Настасью. Она поднялась со скамейки и оказалась очень крупной, широкой в кости, только спина ее не до конца разгибалась, застыла в каком-то вечном поклоне.

  Есть у меня письмо с фронта. От мужа моего, Петра Васильевича, сказала она неуверенно, наугад. Само как-то сказалось. - Годится?

  Что же он не прислал фото? - с тихим упреком отозвалась конопатенькая.

  Баба Настасья не расслышала ее слов. Шаркая ногами, подошла к комоду, стала искать письмо за зеркалом. И вскоре ребята увидели в ее руках какой-то бумажный треугольник. Старший протянул руку, баба Настасья исподлобья посмотрела на него и нехотя отдала письмо.

  Он покрутил странное письмо в руках и спросил:

  А где конверт с марочкой? Потерян?

  Ничего я не теряла! Разве тогда были конверты и марочки?

  Треугольник, полевая почта, печать. Вот и все дела.

  Не было тогда конвертов и марочек, - принял сторону бабы Настасьи соседский Леня.

  Но остальные отнеслись к словам старухи с недоверием: потеряла, старая, а теперь выдумывает. Они были убеждены, что раз есть письмо, то был конверт и была марка. Опять наступило неловкое молчание.

  И опять конопатенькая спросила:

  Муж был героем войны?

  Бабе Настасье надоело любопытство гостей. Она заволновалась, вспыхнула. Сердитой скороговоркой произнесла:

  Никаким он не был героем. Давайте сюда письмо!

  Подождите, баба Настасья, - примирительно сказал Леня. - Надо ведь почитать письмо!

  Письмо было коротким и простым. Вот что писал муж бабы Настасьи с фронта:

  - "Здравствуй, жена моя Настасья! С приветом к тебе твой муж Петр. Я покуда жив и здоров, чего и тебе желаю. Живу я неплохо.

  Курево выдают своевременно. Но вместо махорки - табак филичевый, безвкусный. Куришь, куришь - никак не накуришься. Разве что дым идет. Я второпях потерял запасную пару портянок. Повесил сушить, а по тревоге снялись - забыл сунуть в вещмешок. Теперь маюсь. На ночь постираю единственную пару, к утру они не успевают высохнуть. Приходится надевать сырые. Ноги преют.

  Мы сейчас больше копаем, чем стреляем. Копаешь, а от окопа пашней пахнет. И от этого родного запаха щемит сердце. А сколько еще провоюем не знаю.

  Кланяйся дедусе Ивану, всем родным и соседям.

  С фронтовым приветом, твой муж Петр".

  Когда кончили чтение письма, конопатенькая покачала головой:

  Нет, это не реликвия.

  Понимаете, баба Настасья, не реликвия, - с сожалением сказал старший. - Все про табак, про портянки. А клятвы нет.

  Какой клятвы? - глухо спросила баба Настасья.

  - "Умрем, но не отступим!" - как по писаному сказал старший.

  Баба Настасья изумленно посмотрела на ребят.

  Не хотел он умирать, - сказала она.

  Поэтому и не реликвия, - тихо сказала конопатенькая.

  Может быть, реликвия, - сказал соседский Леня, стараясь удержать товарищей, но ребята потянулись к двери.

  Старший хотел сложить письмо уголком, но не сумел. Так и сунул хозяйке несложенным.

  Ребята ушли, в доме стало подчеркнуто тихо. А баба Настасья стояла перед закрытой дверью с письмом в руке, словно только что приходил почтальон. Потом она подошла к столу и вдруг почувствовала тупую неодолимую усталость. Она тяжело опустилась на скамью и закрыла глаза. Может быть, задремала. Может быть, время прошло в забытьи. Но когда она открыла глаза, на дворе было уже темно. Баба Настасья встрепенулась, поднялась, зажгла свет. Она вернулась к столу, села на лавку. Перед ней лежало письмо. Она долго смотрела на листок, потому что знала письмо наизусть.

  Когда много лет назад письмо пришло с фронта, все бабы завидовали ей. Потому что никто давно не получал писем. А бабы были усталые и свирепые. Один раз чуть не прибили хромого почтальона.

  "Ты, хромой черт, без писем не приходи в деревню!" И долгое время на всю деревню было только одно письмо с фронта - Настасьино.

  На фронте была своя война, а в деревне - своя: надрывались бабы, когда вместо лошади впрягались в плуг. Стирали в кровь плечи, сбивали ноги, надрывали животы. Такая это была пахота, что в конце полосы в глазах становилось темно, и тяжелая кровь начинала звенеть в ушах, и падали бабы на землю, как солдаты под огнем.

  Яковлев Юрий

  Реликвия

  Юрий Яковлевич Яковлев

  РЕЛИКВИЯ

  ПЕРВЫЕ ОТКРЫТИЯ

  На исходе прозрачного апрельского дня к бабе Настасье пожаловали незваные гости. Подталкивая друг друга и спотыкаясь о высокий порожек, в дом вошли ребята.

  Здрасте!

  Гости смотрели на хозяйку, а хозяйка смотрела на влажные штемпеля, которые гости наставили на чистых половицах, и недовольно прикидывала, что после ухода честной компании придется браться за тряпку. Баба Настасья поджала губы и спросила:

  Чего надо-то?

  Стоявший впереди других скуластый парнишка в высоких сапогах - он больше всех наследил, паршивец! - тут же отозвался:

  Реликвии есть?

  Баба Настасья непонимающе уставилась на него и спросила:

  Старые газеты, что ли?

  Старые газеты - это макулатура, - тут же пояснил соседский мальчик Леня. - А нам нужны реликвии войны.

  Может быть, у вас есть штык или немецкая каска? - спросила стоявшая в дверях конопатенькая девочка в платке, соскользнувшем на плечи.

  Нет у меня немецкой каски. И штыка нет, - призналась баба Настасья.

  Она не воевала, - пояснил соседский мальчик Леня, который на правах соседа выступал как бы в роли посредника. - У нее муж воевал.

  Может быть, красноармейская книжка, пробитая пулей, хранится? спросил скуластый мальчик; судя по всему, он был в этой компании старшим.

  Или пилотка со звездочкой? - сказала конопатенькая.

  Баба Настасья покачала головой.

  Плохо, - сказал старший.

  Плохо, - подтвердил соседский Леня.

  Ребята переглянулись, засопели, затоптались на месте, не зная, уходить или еще что-нибудь спросить. И тут девочка сказала:

  Фото тоже годится.

  Годится! - обрадованно подхватил Леня: ему, видимо, очень хотелось, чтобы у его соседки бабы Настасьи нашлась хоть какаянибудь реликвия, пусть фото. И он, не дожидаясь ответа, посоветовал: - Баба Настасья, поищите за образами.

  Нет у меня образов.

  Что за неудачная бабка! И образов у нее нет.

  Когда нет образов - прячут за зеркалом! - не отступал Леня. - Зеркало у вас есть?

  Зеркало есть. - Баба Настасья исподлобья посмотрела на ребятишек. Ходите тут без дела, полы пачкаете!..

  Мы не без дела, - обиженно пробурчал старший, косясь на свои высокие грязные сапоги, - мы собираем музей войны.

  Великой Отечественной войны, - уточнил соседский Леня.

  Такой поворот дела озадачил бабу Настасью. Она поднялась со скамейки и оказалась очень крупной, широкой в кости, только спина ее не до конца разгибалась, застыла в каком-то вечном поклоне.

  Есть у меня письмо с фронта. От мужа моего, Петра Васильевича, сказала она неуверенно, наугад. Само как-то сказалось. - Годится?

  Что же он не прислал фото? - с тихим упреком отозвалась конопатенькая.

  Баба Настасья не расслышала ее слов. Шаркая ногами, подошла к комоду, стала искать письмо за зеркалом. И вскоре ребята увидели в ее руках какой-то бумажный треугольник. Старший протянул руку, баба Настасья исподлобья посмотрела на него и нехотя отдала письмо.

  Он покрутил странное письмо в руках и спросил:

  А где конверт с марочкой? Потерян?

  Ничего я не теряла! Разве тогда были конверты и марочки?

  Треугольник, полевая почта, печать. Вот и все дела.

  Не было тогда конвертов и марочек, - принял сторону бабы Настасьи соседский Леня.

  Но остальные отнеслись к словам старухи с недоверием: потеряла, старая, а теперь выдумывает. Они были убеждены, что раз есть письмо, то был конверт и была марка. Опять наступило неловкое молчание.

  И опять конопатенькая спросила:

  Муж был героем войны?

  Бабе Настасье надоело любопытство гостей. Она заволновалась, вспыхнула. Сердитой скороговоркой произнесла:

  Никаким он не был героем. Давайте сюда письмо!

  Подождите, баба Настасья, - примирительно сказал Леня. - Надо ведь почитать письмо!

  Письмо было коротким и простым. Вот что писал муж бабы Настасьи с фронта:

  - "Здравствуй, жена моя Настасья! С приветом к тебе твой муж Петр. Я покуда жив и здоров, чего и тебе желаю. Живу я неплохо.

  Курево выдают своевременно. Но вместо махорки - табак филичевый, безвкусный. Куришь, куришь - никак не накуришься. Разве что дым идет. Я второпях потерял запасную пару портянок. Повесил сушить, а по тревоге снялись - забыл сунуть в вещмешок. Теперь маюсь. На ночь постираю единственную пару, к утру они не успевают высохнуть. Приходится надевать сырые. Ноги преют.

  Мы сейчас больше копаем, чем стреляем. Копаешь, а от окопа пашней пахнет. И от этого родного запаха щемит сердце. А сколько еще провоюем не знаю.

  Кланяйся дедусе Ивану, всем родным и соседям.

  С фронтовым приветом, твой муж Петр".

  Когда кончили чтение письма, конопатенькая покачала головой:

  Нет, это не реликвия.

  Понимаете, баба Настасья, не реликвия, - с сожалением сказал старший. - Все про табак, про портянки. А клятвы нет.

  Какой клятвы? - глухо спросила баба Настасья.

  - "Умрем, но не отступим!" - как по писаному сказал старший.

  Баба Настасья изумленно посмотрела на ребят.

  Не хотел он умирать, - сказала она.

  Поэтому и не реликвия, - тихо сказала конопатенькая.

  Может быть, реликвия, - сказал соседский Леня, стараясь удержать товарищей, но ребята потянулись к двери.

  Старший хотел сложить письмо уголком, но не сумел. Так и сунул хозяйке несложенным.

  Ребята ушли, в доме стало подчеркнуто тихо. А баба Настасья стояла перед закрытой дверью с письмом в руке, словно только что приходил почтальон. Потом она подошла к столу и вдруг почувствовала тупую неодолимую усталость. Она тяжело опустилась на скамью и закрыла глаза. Может быть, задремала. Может быть, время прошло в забытьи. Но когда она открыла глаза, на дворе было уже темно. Баба Настасья встрепенулась, поднялась, зажгла свет. Она вернулась к столу, села на лавку. Перед ней лежало письмо. Она долго смотрела на листок, потому что знала письмо наизусть.

  Когда много лет назад письмо пришло с фронта, все бабы завидовали ей. Потому что никто давно не получал писем. А бабы были усталые и свирепые. Один раз чуть не прибили хромого почтальона.

  "Ты, хромой черт, без писем не приходи в деревню!" И долгое время на всю деревню было только одно письмо с фронта - Настасьино.

  На фронте была своя война, а в деревне - своя: надрывались бабы, когда вместо лошади впрягались в плуг. Стирали в кровь плечи, сбивали ноги, надрывали животы. Такая это была пахота, что в конце полосы в глазах становилось темно, и тяжелая кровь начинала звенеть в ушах, и падали бабы на землю, как солдаты под огнем.

  И вот тогда они требовали от Настасьи:

  Читай письмо!

  Настасья, большая и сильная, поднималась на локте и хриплым голосом - в который раз! - начинала читать:

  - "Здравствуй, жена моя Настасья!.."

  И бабам чудилось, что в письме написано: "Здравствуй, жена моя Нюша!" или: "Здравствуй, жена моя Ольга!" Это их мужья здороваются с ними. Это их мужья были живы и здоровы. И не нравился им филичевый табак: "Куришь, куришь - никак не накуришься!"

  И не повезло с портянками: снимались по тревоге, забыли сунуть в вещмешок. Настасьино письмо грело серолицых, осунувшихся подруг, прибавляло им сил. И, снова впрягаясь в плуг, они говорили:

  У них окоп пахнет пашней, а у нас пашня пахнет окопом.

  Поздно вечером обязательно кто-то стучал в окно Настасье:

  Письмо как бы стало общим, принадлежало всей деревне..

  Сидя над письмом в кружочке, высвеченном керосиновой лампой, соседка успевала и поплакать, и посмеяться, и утешиться, и утешить хозяйку.

  Ты не расстраивайся из-за портянок. К зиме обязательно новые выдадут. Я знаю...

  И так продолжалось долго. Из других деревень приходили почитать Настасьино письмо. А мужа Петра Васильевича уже не было в живых...

  Сейчас это письмо лежало на столе перед бабой Настасьей, словно только что пришло от мужа. А раз пришло письмо - значит, он жив.

  Только очень далеко от дома. И пишет он, живой, про обычные житейские вещи: плохой табак и про забытые впопыхах портянки...

  Но потом бабе Настасье показалось, что она держит в руках не свое письмо, а чужое, полученное от живого мужа соседкой и данное ей на время, для утешения.

  Она отвела глаза от письма и увидела ребячьи штемпеля на половицах, но не рассердилась. Эти ребятишки вечно что-то собирают - то лекарственные травы, то колоски. Теперь они ищут реликвии.

  А письмо им не подошло, потому что им, ребятишкам, невдомек, что стояли твердо и погибали в бою и те, кто не писал: "Умрем, но не отступим!" Ну и слава богу, что не нужно детям это письмо, что живут они хорошо и не требуется им утешения. И теперь не бьют почтальона, и нет такого положения, чтобы на всю деревню была одна только весточка.

  Яковлев Юрий

  Реликвия

  Юрий Яковлевич Яковлев

  РЕЛИКВИЯ

  ПЕРВЫЕ ОТКРЫТИЯ

  На исходе прозрачного апрельского дня к бабе Настасье пожаловали незваные гости. Подталкивая друг друга и спотыкаясь о высокий порожек, в дом вошли ребята.

  Здрасте!

  Гости смотрели на хозяйку, а хозяйка смотрела на влажные штемпеля, которые гости наставили на чистых половицах, и недовольно прикидывала, что после ухода честной компании придется браться за тряпку. Баба Настасья поджала губы и спросила:

  Чего надо-то?

  Стоявший впереди других скуластый парнишка в высоких сапогах - он больше всех наследил, паршивец! - тут же отозвался:

  Реликвии есть?

  Баба Настасья непонимающе уставилась на него и спросила:

  Старые газеты, что ли?

  Старые газеты - это макулатура, - тут же пояснил соседский мальчик Леня. - А нам нужны реликвии войны.

  Может быть, у вас есть штык или немецкая каска? - спросила стоявшая в дверях конопатенькая девочка в платке, соскользнувшем на плечи.

  Нет у меня немецкой каски. И штыка нет, - призналась баба Настасья.

  Она не воевала, - пояснил соседский мальчик Леня, который на правах соседа выступал как бы в роли посредника. - У нее муж воевал.

  Может быть, красноармейская книжка, пробитая пулей, хранится? спросил скуластый мальчик; судя по всему, он был в этой компании старшим.

  Или пилотка со звездочкой? - сказала конопатенькая.

  Баба Настасья покачала головой.

  Плохо, - сказал старший.

  Плохо, - подтвердил соседский Леня.

  Ребята переглянулись, засопели, затоптались на месте, не зная, уходить или еще что-нибудь спросить. И тут девочка сказала:

  Фото тоже годится.

  Годится! - обрадованно подхватил Леня: ему, видимо, очень хотелось, чтобы у его соседки бабы Настасьи нашлась хоть какаянибудь реликвия, пусть фото. И он, не дожидаясь ответа, посоветовал: - Баба Настасья, поищите за образами.

  Нет у меня образов.

  Что за неудачная бабка! И образов у нее нет.

  Когда нет образов - прячут за зеркалом! - не отступал Леня. - Зеркало у вас есть?

  Зеркало есть. - Баба Настасья исподлобья посмотрела на ребятишек. Ходите тут без дела, полы пачкаете!..

  Мы не без дела, - обиженно пробурчал старший, косясь на свои высокие грязные сапоги, - мы собираем музей войны.

  Великой Отечественной войны, - уточнил соседский Леня.

  Такой поворот дела озадачил бабу Настасью. Она поднялась со скамейки и оказалась очень крупной, широкой в кости, только спина ее не до конца разгибалась, застыла в каком-то вечном поклоне.

  Есть у меня письмо с фронта. От мужа моего, Петра Васильевича, сказала она неуверенно, наугад. Само как-то сказалось. - Годится?

  Что же он не прислал фото? - с тихим упреком отозвалась конопатенькая.

  Баба Настасья не расслышала ее слов. Шаркая ногами, подошла к комоду, стала искать письмо за зеркалом. И вскоре ребята увидели в ее руках какой-то бумажный треугольник. Старший протянул руку, баба Настасья исподлобья посмотрела на него и нехотя отдала письмо.

  Он покрутил странное письмо в руках и спросил:

  А где конверт с марочкой? Потерян?

  Ничего я не теряла! Разве тогда были конверты и марочки?

  Треугольник, полевая почта, печать. Вот и все дела.

  Не было тогда конвертов и марочек, - принял сторону бабы Настасьи соседский Леня.

  Но остальные отнеслись к словам старухи с недоверием: потеряла, старая, а теперь выдумывает. Они были убеждены, что раз есть письмо, то был конверт и была марка. Опять наступило неловкое молчание.

  И опять конопатенькая спросила:

  Муж был героем войны?

  Бабе Настасье надоело любопытство гостей. Она заволновалась, вспыхнула. Сердитой скороговоркой произнесла:

  Никаким он не был героем. Давайте сюда письмо!

  Подождите, баба Настасья, - примирительно сказал Леня. - Надо ведь почитать письмо!

  Письмо было коротким и простым. Вот что писал муж бабы Настасьи с фронта:

  - "Здравствуй, жена моя Настасья! С приветом к тебе твой муж Петр. Я покуда жив и здоров, чего и тебе желаю. Живу я неплохо.

  Курево выдают своевременно. Но вместо махорки - табак филичевый, безвкусный. Куришь, куришь - никак не накуришься. Разве что дым идет. Я второпях потерял запасную пару портянок. Повесил сушить, а по тревоге снялись - забыл сунуть в вещмешок. Теперь маюсь. На ночь постираю единственную пару, к утру они не успевают высохнуть. Приходится надевать сырые. Ноги преют.

  Тут находится электронная книга Реликвия автора Яковлев Юрий Яковлевич . В библиотеке сайт вы можете скачать бесплатно книгу Реликвия в формате формате TXT (RTF), или же в формате FB2 (EPUB), или прочитать онлайн электронную книгу Яковлев Юрий Яковлевич - Реликвия без регистрации и без СМС.

  Размер архива с книгой Реликвия 5.38 KB

  Юрий Яковлев
  Реликвия

  Яковлев Юрий
  Реликвия

  Юрий Яковлевич Яковлев
  РЕЛИКВИЯ
  ПЕРВЫЕ ОТКРЫТИЯ
  На исходе прозрачного апрельского дня к бабе Настасье пожаловали незваные гости. Подталкивая друг друга и спотыкаясь о высокий порожек, в дом вошли ребята.
  - Здрасте!
  Гости смотрели на хозяйку, а хозяйка смотрела на влажные штемпеля, которые гости наставили на чистых половицах, и недовольно прикидывала, что после ухода честной компании придется браться за тряпку. Баба Настасья поджала губы и спросила:
  - Чего надо-то?
  Стоявший впереди других скуластый парнишка в высоких сапогах - он больше всех наследил, паршивец! - тут же отозвался:
  - Реликвии есть?
  Баба Настасья непонимающе уставилась на него и спросила:
  - Старые газеты, что ли?
  - Старые газеты - это макулатура, - тут же пояснил соседский мальчик Леня. - А нам нужны реликвии войны.
  - Может быть, у вас есть штык или немецкая каска? - спросила стоявшая в дверях конопатенькая девочка в платке, соскользнувшем на плечи.
  - Нет у меня немецкой каски. И штыка нет, - призналась баба Настасья.
  - Она не воевала, - пояснил соседский мальчик Леня, который на правах соседа выступал как бы в роли посредника. - У нее муж воевал.
  - Может быть, красноармейская книжка, пробитая пулей, хранится? спросил скуластый мальчик; судя по всему, он был в этой компании старшим.
  - Или пилотка со звездочкой? - сказала конопатенькая.
  Баба Настасья покачала головой.
  - Плохо, - сказал старший.
  - Плохо, - подтвердил соседский Леня.
  Ребята переглянулись, засопели, затоптались на месте, не зная, уходить или еще что-нибудь спросить. И тут девочка сказала:
  - Фото тоже годится.
  - Годится! - обрадованно подхватил Леня: ему, видимо, очень хотелось, чтобы у его соседки бабы Настасьи нашлась хоть какаянибудь реликвия, пусть фото. И он, не дожидаясь ответа, посоветовал: - Баба Настасья, поищите за образами.
  - Нет у меня образов.
  Что за неудачная бабка! И образов у нее нет.
  - Когда нет образов - прячут за зеркалом! - не отступал Леня. - Зеркало у вас есть?
  - Зеркало есть. - Баба Настасья исподлобья посмотрела на ребятишек. Ходите тут без дела, полы пачкаете!..
  - Мы не без дела, - обиженно пробурчал старший, косясь на свои высокие грязные сапоги, - мы собираем музей войны.
  - Великой Отечественной войны, - уточнил соседский Леня.
  Такой поворот дела озадачил бабу Настасью. Она поднялась со скамейки и оказалась очень крупной, широкой в кости, только спина ее не до конца разгибалась, застыла в каком-то вечном поклоне.
  - Есть у меня письмо с фронта. От мужа моего, Петра Васильевича, сказала она неуверенно, наугад. Само как-то сказалось. - Годится?
  - Что же он не прислал фото? - с тихим упреком отозвалась конопатенькая.
  Баба Настасья не расслышала ее слов. Шаркая ногами, подошла к комоду, стала искать письмо за зеркалом. И вскоре ребята увидели в ее руках какой-то бумажный треугольник. Старший протянул руку, баба Настасья исподлобья посмотрела на него и нехотя отдала письмо.
  Он покрутил странное письмо в руках и спросил:
  - А где конверт с марочкой? Потерян?
  - Ничего я не теряла! Разве тогда были конверты и марочки?
  Треугольник, полевая почта, печать. Вот и все дела.
  - Не было тогда конвертов и марочек, - принял сторону бабы Настасьи соседский Леня.
  Но остальные отнеслись к словам старухи с недоверием: потеряла, старая, а теперь выдумывает. Они были убеждены, что раз есть письмо, то был конверт и была марка. Опять наступило неловкое молчание.
  И опять конопатенькая спросила:
  - Муж был героем войны?
  Бабе Настасье надоело любопытство гостей. Она заволновалась, вспыхнула. Сердитой скороговоркой произнесла:
  - Никаким он не был героем. Давайте сюда письмо!
  - Подождите, баба Настасья, - примирительно сказал Леня. - Надо ведь почитать письмо!
  - Надо почитать, - поддержали его остальные, и вся честная компания направилась к окну, где было светлее.
  Письмо было коротким и простым. Вот что писал муж бабы Настасьи с фронта:
  - "Здравствуй, жена моя Настасья! С приветом к тебе твой муж Петр. Я покуда жив и здоров, чего и тебе желаю. Живу я неплохо.
  Курево выдают своевременно. Но вместо махорки - табак филичевый, безвкусный. Куришь, куришь - никак не накуришься. Разве что дым идет. Я второпях потерял запасную пару портянок. Повесил сушить, а по тревоге снялись - забыл сунуть в вещмешок. Теперь маюсь. На ночь постираю единственную пару, к утру они не успевают высохнуть. Приходится надевать сырые. Ноги преют.
  Мы сейчас больше копаем, чем стреляем. Копаешь, а от окопа пашней пахнет. И от этого родного запаха щемит сердце. А сколько еще провоюем не знаю.
  Кланяйся дедусе Ивану, всем родным и соседям.
  С фронтовым приветом, твой муж Петр".
  Когда кончили чтение письма, конопатенькая покачала головой:
  - Нет, это не реликвия.
  - Понимаете, баба Настасья, не реликвия, - с сожалением сказал старший. - Все про табак, про портянки. А клятвы нет.
  - Какой клятвы? - глухо спросила баба Настасья.
  - "Умрем, но не отступим!" - как по писаному сказал старший.
  Баба Настасья изумленно посмотрела на ребят.
  - Не хотел он умирать, - сказала она.
  - Поэтому и не реликвия, - тихо сказала конопатенькая.
  - Может быть, реликвия, - сказал соседский Леня, стараясь удержать товарищей, но ребята потянулись к двери.
  Старший хотел сложить письмо уголком, но не сумел. Так и сунул хозяйке несложенным.
  Ребята ушли, в доме стало подчеркнуто тихо. А баба Настасья стояла перед закрытой дверью с письмом в руке, словно только что приходил почтальон. Потом она подошла к столу и вдруг почувствовала тупую неодолимую усталость. Она тяжело опустилась на скамью и закрыла глаза. Может быть, задремала. Может быть, время прошло в забытьи. Но когда она открыла глаза, на дворе было уже темно. Баба Настасья встрепенулась, поднялась, зажгла свет. Она вернулась к столу, села на лавку. Перед ней лежало письмо. Она долго смотрела на листок, потому что знала письмо наизусть.
  Когда много лет назад письмо пришло с фронта, все бабы завидовали ей. Потому что никто давно не получал писем. А бабы были усталые и свирепые. Один раз чуть не прибили хромого почтальона.
  "Ты, хромой черт, без писем не приходи в деревню!" И долгое время на всю деревню было только одно письмо с фронта - Настасьино.
  На фронте была своя война, а в деревне - своя: надрывались бабы, когда вместо лошади впрягались в плуг. Стирали в кровь плечи, сбивали ноги, надрывали животы. Такая это была пахота, что в конце полосы в глазах становилось темно, и тяжелая кровь начинала звенеть в ушах, и падали бабы на землю, как солдаты под огнем.
  И вот тогда они требовали от Настасьи:
  - Читай письмо!
  Настасья, большая и сильная, поднималась на локте и хриплым голосом - в который раз! - начинала читать:
  - "Здравствуй, жена моя Настасья!.."
  И бабам чудилось, что в письме написано: "Здравствуй, жена моя Нюша!" или: "Здравствуй, жена моя Ольга!" Это их мужья здороваются с ними. Это их мужья были живы и здоровы. И не нравился им филичевый табак: "Куришь, куришь - никак не накуришься!"
  И не повезло с портянками: снимались по тревоге, забыли сунуть в вещмешок. Настасьино письмо грело серолицых, осунувшихся подруг, прибавляло им сил. И, снова впрягаясь в плуг, они говорили:
  - У них окоп пахнет пашней, а у нас пашня пахнет окопом.
  Поздно вечером обязательно кто-то стучал в окно Настасье:
  - Отвори!
  - Что тебе, соседка?
  - Дай почитать письмо.
  Письмо как бы стало общим, принадлежало всей деревне..
  Сидя над письмом в кружочке, высвеченном керосиновой лампой, соседка успевала и поплакать, и посмеяться, и утешиться, и утешить хозяйку.
  - Ты не расстраивайся из-за портянок. К зиме обязательно новые выдадут. Я знаю...
  И так продолжалось долго. Из других деревень приходили почитать Настасьино письмо. А мужа Петра Васильевича уже не было в живых...
  Сейчас это письмо лежало на столе перед бабой Настасьей, словно только что пришло от мужа. А раз пришло письмо - значит, он жив.
  Только очень далеко от дома. И пишет он, живой, про обычные житейские вещи: плохой табак и про забытые впопыхах портянки...
  Но потом бабе Настасье показалось, что она держит в руках не свое письмо, а чужое, полученное от живого мужа соседкой и данное ей на время, для утешения.
  Она отвела глаза от письма и увидела ребячьи штемпеля на половицах, но не рассердилась. Эти ребятишки вечно что-то собирают - то лекарственные травы, то колоски. Теперь они ищут реликвии.
  А письмо им не подошло, потому что им, ребятишкам, невдомек, что стояли твердо и погибали в бою и те, кто не писал: "Умрем, но не отступим!" Ну и слава богу, что не нужно детям это письмо, что живут они хорошо и не требуется им утешения. И теперь не бьют почтальона, и нет такого положения, чтобы на всю деревню была одна только весточка.
  Баба Настасья вздохнула. И аккуратно сложила старое фронтовое письмо по складкам, чтобы получился треугольник.
  Потом ей стало душно, и она заковыляла к двери. Вышла на крыльцо. Было уже совсем темно. В разных уголках густой мягкой тьмы поблескивали огни деревни.
  Тут хлопнула калитка, послышались голоса, и баба Настасья увидела три приближающиеся фигурки: это ребята возвращались за письмом солдата. Она вздохнула и почувствовала бесконечно родной и знакомый запах. Он проникал внутрь, разливался по телу, и с каждым вздохом бессилие старой женщины как бы растворялось, теряло свою гнетущую тяжесть. Это был запах сырой весенней земли - запах пашни, похожий на запах окопа.

  
  Надеемся, что книга Реликвия автора Яковлев Юрий Яковлевич вам понравится!
  Если так выйдет, то можете порекомендовать книгу Реликвия своим друзьям, дав ссылку на страницу с произведением Яковлев Юрий Яковлевич - Реликвия.
  Ключевые слова страницы: Реликвия; Яковлев Юрий Яковлевич, скачать, читать, книга, онлайн и бесплатно