Многолетний директор «английской» школы № 18 Казани Надия Шевелева — о временах Андропова, Зурабе Хубулаве и замученных бумажками педагогах «Я ушла сама, никто не выгонял. Даже просили остаться. Но мне много лет, все…» — говорит Надия Шевелева, которая 36 (!) лет до начала этого учебного года возглавляла одну из самых престижных школ Казани, расположенную в старинном особняке в центре города. Десятилетиями это учебное заведение является символом престижа, а также качества обучения иностранному языку. «БИЗНЕС Online» Шевелева, оставшаяся в школе как советник, рассказала, почему она с пессимизмом смотрит на перспективы российского образования. «СЕГОДНЯШНИМ ДИРЕКТОРАМ ОЧЕНЬ ТРУДНО, У НИХ, ПО-МОЕМУ, ВООБЩЕ НИКАКОГО СТАТУСА НЕ ОСТАЛОСЬ» — Надия Масгутовна, 36 лет руководства одной из самых престижных школ Казани — цифра сама по себе впечатляющая! Получается, что вы заступили на директорскую должность еще при Андропове… — Хотите сразу историю из тех времен? Тогда по вторникам в райкомах партии с утра проходили заседания, где нам раздавали указания и все прочее. И после одного из таких вторников я пошла в парикмахерскую (тут, напротив парка, построили 9-этажный дом, а внизу был салон). Ко мне подошел мужчина и спросил: «Женщина, вы работаете?» Ответила, что да. Тогда он спросил, почему я не на рабочем месте. Сказала, что работаю учителем и до начала занятий еще есть время. Он отошел. Вот это времена Андропова. Был порядок кругом, всех заставляли работать. — По нынешним временам это как-то чересчур. — Но сейчас, мне кажется, разгул беспорядочности в геометрической прогрессии, если говорить вашими словами. Какой-то, как говорят немцы, Ordnung («порядок» по-немецки — прим. ред.) все равно должен быть. — Ordnung — важная составляющая для вас как для директора? — И как для директора, и как для учителя. Обязательно должен быть порядок. Если его нет, у детей в голове просто ничего не останется после урока. — За три с половиной десятка лет вашего директорства успел развалиться Советский Союз, а новая Россия отметила первую четверть века своего существовния. Насколько функции директора школы и его статус за это время поменялись в нашей стране? — Сегодняшним директорам очень трудно, у них, по-моему, вообще никакого статуса не осталось. Имею в виду директорский корпус в целом. Да и раньше статус был невысокий, но он существовал — мы чувствовали себя защищенными. Может быть, для вас это прозвучит смешно, но были райкомы партии, и, если возникали какие-то трудности, там сидел человек, который курировал образование и решал все возникшие вопросы. Это, во-первых. Во-вторых, за школами были закреплены шефы, предприятия (за нами — кондитерская фабрика «Заря» во главе с Зурабом Хубулавой). И поэтому, например, вопросы ремонта школы меня как директора вообще не касались. К Хубулаве можно было приходить только один раз. Шли со всеми планами, он вызывал своего зама, курировавшего вопросы строительства, отдавал ему все… Директор «Зари» говорил: мол, вот, до 20 августа все должно быть готово, приеду и проверю. И можно больше не ходить, не спрашивать. А потом все это легло на плечи директоров, на их личные связи. Директоров школ ругают, что они у родителей просят средства, а ведь другой возможности просто нет! Хотя в последние пять-шесть лет стало гораздо лучше. Если вы посмотрите двор нашей школы, у нас тут появилась спортивная площадка. За это я благодарна нашему мэру Ильсуру Метшину. Потому что мы такая хорошая школа, находимся в центре города в старинном здании, а спортзала не имелось. Вместо него было соединено два больших класса, которые мы как-то приспособили под это дело. — Долго не было спортзала у школы № 18? — До 2013 года, до Универсиады. Вот тогда нам сделали шикарный спортзал. Повторю, я очень благодарна Ильсуру Раисовичу за то, что его построили. И финансирование, и программа капитального ремонта — все это очень хорошо. Наша школа под программу ремонта попала, и нам его сделали. Правда, приходилось быть в школе в шесть утра, чтобы за лето все успели отремонтировать. Очень помогли родители, они тоже приходили в шесть утра. Для чего? А как у нас работают строители: к девяти утра придут, к половине десятого переоденутся, в половине двенадцатого уходят на обед. И говорят: мол, а чего вы удивляетесь? Мы всегда так, до Нового года сделаем. Какой Новый год? Мне с сентября надо школу открывать. потому мы с родителями приходили рано утром каждый день, чтобы, так сказать, «держать» строителей. И успели. «ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ, НАВЕРНОЕ, УЧИТЕЛЕЙ ВООБЩЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ» — Некоторые читатели удивятся. В 18-ю школу многих детей привозят родители на хороших иномарках. Неужели несколько богатых людей, связанных с вашим учебным заведением, не могли скооперироваться и решить этот вопрос без участия государства? — Да, может быть, но это запрещено. Было время, пошла мода, и мы открыли фонд школы. Ко мне пришли бывшие ученики, у которых, как вы сказали, и доход, и благополучие, и статус. Они очень хотели создать фонд, но не для ремонта, а для поддержки хороших учителей, чтобы они не уходили из школы. И только мы это все развернули через министерство юстиции, точнее, выпускники сами все оформляли, как нам тут же позвонила прокурор района Людмила Морская и сказала: «А кто вам разрешил? Где вы видели, что данные деньги можно тратить на зарплату, на поддержку?» Хотя это были не государственные средства, а наших бывших выпускников. Ну и мы тут же фонд закрыли. Самое смешное, что открыть его было легко, а закрывали полтора года. — То есть вот такая внебюджетная поддержка учителей российским законодательством в принципе запрещена? — Сейчас не знаю, как дело обстоит по фондам, не интересовалась. Но существует закон, который позволяет каждой школе вести платные услуги. Если они есть, то разделение такое: около 50 процентов отдается на зарплату тем, кто ведет эти платные услуги, 28 процентов — налоги и 22 процента — внебюджетный фонд школы. Но в нашей 18-й школе заработать много нельзя. Объясню: все годы, что я была здесь директором, школа трудилась в полные две смены. Помещений для платных услуг у нас просто нет. Если бы мы работали в одну смену и в 13:30 все кабинеты становились бы свободными, то много чего можно было бы сделать… Но не у нас одних схожие трудности, в районе есть такие же школы, где нет лишних помещений, например гимназия № 3, 96-я, 116-я, 39-я. Кстати, заработная плата учителей и директоров, работающих в одну и две смены, одинаковая. Меня это удивляет. — Вы говорите про защищенность директора, которую он ощущал в советские годы. Защита от наездов со стороны родителей тоже была сильнее в прежние времена? — Родители, конечно, изменились, и жизнь иная, и дети совершенно другие. Они очень развитые, много где бывают, много чего видят, на большинство вопросов могут дать ответы. Но в школе, пока я работала директором, существовал такой порядок: если родитель накатал жалобу на учителя, говорила педагогам: «Не оправдывайтесь, не просите прощения. Сразу отправляйте ко мне». Ну, а потом уже — как договоришься с родителем, как его успокоишь… — Таких историй становится все больше? — Ко мне не очень часто приходили. (Смеется.) Конечно, я всегда поддерживала учителей перед родителями. Но если видела, как педагог накосячил, то уже без родителей наказывала по всей строгости, требовала порядка. — Подзатыльник может дать учитель зарвавшемуся ученику? — Вы что? Это в прокуратуру сразу. Ни в коем случае. Слова сказать нельзя даже. И раньше не имели право подзатыльники давать. И из класса выставлять нельзя. Мы сами боимся выгонять, давно уже не делаем так. Потому что не знаешь, куда ребенок пойдет. — А что делать, если приходит молодой неопытный педагог и просто не может справиться с классом, у него там бардак, шум-гам? — Такое бывает у нас часто. Поэтому в школе № 18 принято так: когда приходит новый учитель, мы его сразу закрепляем за опытным. Они вместе готовят уроки, пишут планы и все прочее. Как вам сказать, основная нынешняя проблема системы образования — это даже не деньги (их на ремонт дают), ни хозяйственные вопросы, потому что они тоже централизованно решаются (вплоть до проблем с посудой, питанием, существуют департаменты), в последние пять-шесть лет директорам школ легче в данных вопросах. Но мы испытываем огромнейшую нехватку кадров, их просто нет! Лет 8-10 назад ко мне пришла учительница с красным дипломом филфака. Вы бы видели, как я обрадовалась! Сама пришла, а не искали, где бы взять. Потом прихожу на урок, и дама филолог допускает ошибки в простейших словах, а ведь это увидела я, закончившая физмат. Конечно, ее сразу уволила. Чему она научит детей, что потом скажут родители? Вот как получают сейчас красный диплом, который в наше время ой как завоевывали? Будь здоров как учиться надо было. Сейчас, когда закрыли наш педагогический институт, не понимаю, из каких соображений, и остался один елабужский педвуз, не знаю, что будет. Ну какая молодая девушка или мальчик отправится учиться в Елабугу на учителя, когда в Казани миллион других вузов и возможностей? Не знаю. Через пять лет, наверное, учителей вообще не останется. Может, я консерватор… Хотя, конечно, да, но старалась всеми силами учителей, даже тех, что выходят на пенсию, не отпускать. Они учились еще при Советском Союзе, у них имеются знания, им есть что отдать детям. И потом эти люди, мы все нацелены на самообразование, постоянно что-то читаем, узнаем, ищем, кого-то приглашаем в школу, ученых, которые бы выступали перед учителями, перед родителями тоже. А современная молодежь приходит, кое-как урок дает, разворачивается и уходит. К сожалению. — Все такие? — Нет, конечно, не все. Приходили в нашу школу две девочки с прекрасным английским, сами чудесные. Но открыли программу «Алгарыш», а девчонки — умницы, обе уехали и вышли там замуж. И плакала 18-я школа. Все. Понимаю, хотели из лучших побуждений отправлять наших учителей, чтобы они там совершенствовались, вернулись и как свежая кровь здесь бы работали… А они вышли замуж и остались там. «ВЫ ЗНАЕТЕ, СКОЛЬКО ПРОПАДАЕТ УРОКОВ?» — На этой неделе в Москве проходит финал конкурса «Учитель года России». Казанский молодой педагог-биолог Наиль Мирсаитов — в пятерке лучших.И в целом каждый год учителя из Татарстана хорошо себя там рекомендуют. Но это не показатель общего уровня педагогического корпуса? — Честно говоря, мне такие конкурсы не очень нравятся. Точнее, «Учитель года» на уровне России — здорово. Но все это ведь происходит поэтапно — на уровне района, региона, и все школы «вежливо» просят, чтобы кто-то из их учреждения участвовал. А вы знаете, просто так учитель не пойдет, он относится к своему авторитету ответственно, будет готовиться, еще нужна команда поддержки и прочее, а это те же самые учителя. В итоге пропадает куча уроков. Потому я старалась от таких конкурсов увильнуть или поставить кого-то послабее, чтобы дальше человек никуда не проходил. Иначе некому вести уроки, да. Вы знаете, сколько пропадает уроков? То у нас WorldSkills (хотя, конечно, это очень полезное мероприятие и для учителей, и для детей, слов нет), то приглашают на баскетбол, то еще куда-то, но у нас же есть своя программа и задачи! А потом в конце года органы гороно начинают до сотой доли процента высчитывать качество знаний. Хотя сами же распоряжения дают: снимать детей с уроков и посылать туда-то и туда-то… Мы как пожарная команда — всегда готовы. Я сейчас не про свою школу, а про все. — Учителя молодые поменялись, а ученики? Просто когда общаешься с некоторыми людьми, которым уже за сорок, они говорят, что хоть и были троечниками, но многое знают лучше по сравнению с нынешними молодыми отличниками. — У современной молодежи в десятки тысяч раз больше возможностей, чем у тех, кто учился намного раньше. Во-первых, открытые границы. Я сама организовывала программу Sisters City, точнее, так она называется за границей, у нас — «Города-побратимы». Возила детей в штат Техас, в Америку, а оттуда учеников мы принимали здесь, в наших семьях. Причем много лет. По другой международной программе даже возила детей в Австралию, где мы проводили два месяца. Но все это возможно с нашими детьми, поскольку они знают язык. Ездить с переводчиком действительно было бы сложнее. Они и сейчас ездят, и родители не жалеют денег. — Но тяги к абстрактным знаниям, кажется, стало меньше. И ребенок, владеющий английским языком даже в совершенстве, например, может не знать, что высшая точка Африки — это гора Килиманджаро. — Дело тут не только в учителе, сколько в часах, в их количестве. А санэпидстанция не разрешает увеличивать количество часов, плюс другие программы, в общем, проблем много. Сами учебники другие. Ведь когда вы учились, по всем предметам были стабильные пособия. И учитель свой знал наизусть, при этом пополнял знания, чтобы дать детям более современный материал. А тут один год нам присылали одну группу авторов, другими категорически нельзя пользоваться. Через три года — другой коллектив авторов. И вроде написано о том же, но изложено по-другому. А ведь учителю надо это изучить, прежде чем представлять ученикам. В итоге педагоги в положении постоянного цейтнота. Когда я училась в школе, у нас автором учебника по алгебре являлся Ларичев, Киселев — по геометрии, и все. Там было написано «издание 43», «издание 44» и так далее. И все эти задачи учителя знали назубок. Ведь важно не просто самому учителю знать, как ответить на задачки, а нужно преподнести решение ребенку, чтобы он понял. Вот самое главное достоинство учителя! Педагог, он ведь не математик, не географ, не литератор. Для него самое главное — методические вопросы, как довести до ребенка те знания, которые нужны по программе. — А родителям сейчас не приходится покупать или докупать учебники? — Нет. Государство учебники покупает. Но если их все-таки не хватает, есть такой межбиблиотечный договор. Допустим, если в какой-то школе не хватает учебников, то они могут, например, прийти к нам и по этому договору попросить такие-то книги. Я, признаться, вела здесь себя некрасиво и никогда из своей школы ни одной книги, ни одного учебника не отдавала. И правильно делала. Почему? Потому что у нас в школе всегда было по три класса в начальной параллели, а последние четыре года — по четыре параллели. Детей много, потому вопрос о ликвидации второй смены решится не в ближайшем будущем… «Я ДУРИКОМ ПРИКИНУЛАСЬ И СКАЗАЛА: «А КТО ЭТО ТАКОЙ?» — Кстати, а по закону разве школа сейчас может работать в две смены? — Нет, по закону она должна работать в одну смену… — А идея с переходом на пятидневку, насколько это реалистично? — Мы так работали последние три года. Вся начальная школа у нас была пятидневной. А чтобы остальные классы… Ну в Москве как-то умудряются и у них нет второй смены. У нас, как я уже сказала, она есть, потому пятидневка невозможна. Чтобы ее внедрить в 8-х-9-х классах, мы должны давать им уроков побольше. У нас же, как только в половину второго освобождается кабинет, в него приходит вторая смена. Продыха нет. — Пристрой какой-то сделать не было желания, чтобы увеличить площади, или получить дополнительное здание? — Места нет. У нас ведь школа нетиповая, приспособленная, это старинное здание второй половины XIХ века, построенное на пожертвования граждан Казани. Здесь, кстати, аура хорошая, это же было женское епархиальное училище, пансион. Ученицы тут жили, а в верхнем актовом зале у них размещалась внутренняя церковь. Здание намоленное, я считаю. — С сильными мира сего часто приходилось общаться по мере своих должностных обязанностей? — Понимаете, какое дело, если они живут в данном микрорайоне, то приходят сюда и мы обязаны взять этих детей. Потому общаемся, конечно. Но я за все годы работы один раз только испытала поведение таких людей. Это было еще в самом начале моей работы, когда пришел один товарищ, пнул дверь, зашел в кабинет со словами «Я от такого-то». Я дуриком прикинулась и сказала: «А кто это такой?» И все, он сразу осел, и мы нормально поговорили. В целом они же тоже люди и у них тоже есть дети. — А с такими детьми бывают проблемы? — Нет. Здесь у нас не было, можете спросить любого. Мы как-то умудряемся сохранить баланс, и учителя к таким детям ровно относятся, и сами ученики знают, что с них будет спрос. Как-то давно у нас уже это устоялось. Потому что каждый год таких детей много, но они все на равных. «КАКОЙ БЫ СИТУАЦИЯ НИ БЫЛА, УЧИТЕЛЬ ДОЛЖЕН УВАЖАТЬ САМОГО СЕБЯ!» — В 90-е годы много говорили о том, что учитель в советское время был настоящим авторитетом, к классному руководителю родители приходили за советом, а сейчас это превратилось в массовую низкооплачиваемую профессию. Что-то поменялось сейчас? — Пока нет. Мы же сфера услуг, и все этим сказано. Какой тут может быть статус? Очень обеспеченные люди порой считают, что остальные тут… ну вы понимаете. Особенно женщины, мужчины — нет, это я о родителях учеников. Потому что женщины в основном не работают. Но мы их ставим на место, конечно. Какой бы ситуация ни была, учитель должен уважать самого себя! Если он себя ценить не будет, значит, не должен на этой работе трудиться, как здесь можно без достоинства? Потому что ребенок обязан знать, что это учитель, он многое знает, поможет получить знания, окончить школу. И потом, учителя ведь еще ведут очень много внеклассной работы, причем не только классные руководители, но и предметники. При этом им надо организовывать разные конкурсы внутришкольные и так далее. Зарплата маленькая, сразу говорю. Я ушла из школы в этом году сама, меня никто не выгонял. Наоборот, даже просили остаться. Но мне много лет, все… Оглядываясь, хочу сказать, что, конечно, учителя никогда много не получали, но если взять в процентном соотношении, то совсем уже… Вот окончил человек институт, получил высшее образование, приходит в школу работать учителем. Чаще всего это девочка из сельской местности, потому что городские ребята на педагога вообще не идут учиться. Ей надо снимать квартиру, платить за нее. Общежитие почему-то система просвещения молодым учителям не предоставляет. Почему нельзя им его дать? Знаете, у меня раньше была привычка: каждый день в семь утра встречала всю школу, что дисциплинировало и учителей, и детей. И я у одной такой девочки, молодого педагога, спрашиваю: «Ты чего, милая, опоздала?» Она отвечает, что ей надо на двух транспортах добираться, но едет на одном, потом выходит и идет пешком, потому что нет денег ездить с пересадками. Поэтому меня невероятно возмущает, когда автобусники каждый раз говорят, что билеты на транспорт дешевые, стоимость надо повышать. А вот пусть они такое скажут учительнице, которая с высшим образованием получает зарплату в 17 тысяч рублей, и это включая налоги! А еще родители приходят и права качают: то не так, это не так. Конечно, девочка потом приноровится, где-то репетиторство возьмет и так далее. Но подобное ведь будет в ущерб своему здоровью. Почему ей нельзя платить достойную заработную плату? — То есть 17 тысяч рублей — это полная ставка молодого учителя? — Да, при этом надо за жилье заплатить, питаться, ездить на транспорте, стоимость проезда на котором еще будут повышать почему-то. Хотя почему министерство образования не сделает проездной для молодых учителей? Насколько я знаю, есть доплаты около 1 тысячи в месяц. Ну что, куда это годится? — А правда, что в Москве зарплата педагога 100 тысяч рублей в среднем? — Может, и больше. — Понятно, что Москва — это отдельная планета, но почему такая огромная разница? — Не могу сказать. Новости были, что там врачи онкодиспансера взбунтовались и кто-то перечислил их зарплаты в месяц — 169 тысяч рублей и так далее. Для нас это вообще заоблачно. Спросите любого директора школы: какую он получает от государства зарплату? Если он себе из платных услуг что-то не отчисляет… «ЗНАЕТЕ, У НАС ВСЕГДА БЫЛО УВАЖЕНИЕ К ТАТАРСКОМУ ЯЗЫКУ» — Давайте о хорошем. Говорят, у вас в школе то ли есть, то ли был какой-то замечательный театр. — У нас театров много. Работал в нашей школе знаменитый учитель — Владимир Николаевич Яковлев, который приехал сюда во время репатриации русских из Шанхая вместе с Олегом Лундстремом. Яковлев работал у нас преподавателем английского языка и создал английский театр. С тех пор последний продолжает работать, над ним трудятся и ученики Владимира Николаевича, и новые учителя. В театр у нас вообще вовлечены дети с начальных классов. Есть и кукольный театр, и музыкальный, и драматический — все ребята в каких-то задействованы. — Это все в рамках обучения английскому языку? — На русском и татарском языках тоже. Кстати, по поводу татарского. Когда приближалось 26 апреля, почему-то все начинали говорить только о том, что скоро день рождения Габдуллы Тукая, мол, давайте что-нибудь сделаем. И я учителям татарского все время отвечала: «Я с большим уважением отношусь к нему, но ведь у нас, у татар, не один Тукай есть. Почему каждый раз только он?» И мы вместе с учительницей Рушанией Закариевной Харисовой ввели праздник, он уже стал традиционным у нас (ему лет 17-18) — «Шаян шоу». У нас в данном мероприятии участвует вся школа, вплоть до поваров: все что-то придумывают, какие-то номера в самых разных жанрах. Просто учить язык, давать задания выучить или перевести что-то — так не получится. Нужно, чтобы дети взаимодействовали с языками, общались на них не только в рамках учебного процесса. — Не можем обойти тему татарского языка. Где-то читали, что вы чуть ли не в сейф прятали заявления родителей, которые не хотят изучать татарский… — Это неправда! Отвечу так: когда я пришла работать в данную школу учителем (мы приехали сюда с мужем с космодрома Плесецк), татарский язык в программу не включался вообще. Это была специализированная школа со своими статусом, который имелся у всех подобных образовательных учреждений России, учебной программой, планом. Через какое-то время нам сказали, что в нашем заведении должен быть татарский язык, а не было вообще ничего: ни учителей, ни учебников, ни программы. Тогда я придумала, что, поскольку у нас есть методика преподавания английского языка, мы можем ее использовать, чтобы учить и татарскому. Звучит просто, но где взять учителя, который знает английский язык и его методику преподавания, но вел бы уроки татарского? Первые педагоги были буквально с улицы — то инженер-химик откуда-то, то еще кто-то. И вот в школу пришла Фарида Фатыховна (учитель иностранного языка, а ее мама — преподаватель татарского). По сути дела, она и выступала зачинателем того, как мы вводили татарский язык. Знаете, у нас всегда было уважение к татарскому языку, никто не сопротивлялся его изучению, родители как сегодня себя не вели. Они немножечко ворчали только тогда, когда во втором классе татарского было шесть часов, а русского — четыре. — А последние языковые перипетии как школа № 18 пережила? — Очень спокойно. В каждом классе на родительских собраниях все (завучи, учителя, я) ходили и всё рассказывали. У нас никаких скандалов не было. Не буду вдаваться в подробности, но мы восполняем часы татарского внеклассной работой, у нас очень много мероприятий на татарском языке. Вообще, любой концерт, мероприятие обязательно на трех языках: английском, татарском, русском. — Просто для многих татар вся эта ситуация с родным языком в школах очень неприятна. Почему так случилось, на ваш взгляд? — За всех ответить не могу, но хочу сказать: чем больше знаешь языков, тем больше извилин в головном мозгу, во-первых. Во-вторых, все-таки это родной язык. Я сама татарка. Да, когда училась в школе, его вообще у нас не было, весь татарский, который я знала, был от мамы, но сейчас его надо изучать. — Но должен, скажем, сын офицера, приехавшего в Татарстан в воинскую часть на несколько лет, учить татарский язык? — Такие случаи есть, да, и тут не стоит настаивать, можно просто тихонечко освобождать от урока. Допустим, приехал в Сбербанк управляющий из Самары, а через полтора-два года буквально его перевели в Нижний Новгород. Ну и чего? Заставлять не нужно. «ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КУДА ЭТА ДЕВОЧКА В РОНО БУМАЖКИ СОБИРАЕТ И ДЕВАЕТ» — Что утеряно в современной российской школе из советского опыта, по поводу чего вы переживаете? — Видите ли, жить в обществе и быть от него независимым крайне тяжело. Оно влияет на все, поэтому ты ничего не сохранишь. Один в поле не воин в данном случае, ты подчиняешься всей команде, которая тобой руководит. А руководящих работников, по-моему, у нас слишком много: роно, гороно и так далее. А бумаги? Никогда такого количества бумажной работы не было, учителя задавлены ими. Постоянно что-то пишут, заполняют. Раньше был учебный план с указанием того, сколько часов, на какую тему нужно провести, а также план воспитательной работы, если это классный руководитель. Больше ничего. Сейчас учитель просто не имеет возможности посмотреть ребенку в глаза, узнать, что с ним, как у него дела, так как занят бумажной волокитой. Плюс еще одна наша беда — мобильные устройства. Команда сразу поступает на телефон учителю, он видит ее — и все… сумасшедший дом. Каждый год говорят, что этот вопрос упорядочат, но до сих пор ничего нет. — Знакомая преподавала в Китае английский язык в местной школе и отмечает, что там вообще нет бумажек, даже ни один человек из руководства за полгода не пришел посмотреть, что этот педагог из России преподает их детям. — Так, конечно, тоже нельзя. У нас есть пример с татаро-турецкими лицеями, в итоге турецких преподавателей оттуда убрали, поскольку они начали учить не тому… — Каков ваш прогноз как профессионала на будущее отечественного образования? — Никаких прогнозов давать не хочется. — Боитесь прогнозов или они у вас мрачные? — Не боюсь их, просто я пессимист. Если не решат вопрос с кадрами, будущее школ незавидное. Работать некому! Разве нормально, что ты радуешься, когда переманиваешь учителя из другой школы? А ведь та, другая, несет потери. Понимаете, очень много управленцев сейчас, на мой взгляд. Когда я начинала работать, у нас тут рядом был исполком, в роно сидели четыре инспектора. Сейчас их 104 человека… на каждого учителя. И они все получают зарплаты, чему-то еще учат, а сами ни дня в школе не работали. Надо везде ставить профессионалов. Хорошо, пусть 104, но если они помогают школе, учителю, директору, родителям, а тут ведь… Бумажки из роно, из гороно в роно. И там сидит барышня, которая не нюхала даже школьного воздуха, а только по электронке строчит, мол, сегодня до 13:00 отправить то-то, то-то, то-то. Учителя, завучи все бросают и начинают ей писать. Ну так же нельзя работать! Зачем тогда школе свой руководитель, годовой план, который надо выполнять? Все время надо писать бумажки… как по пожарной команде. Даже не знаю, куда эта девочка в роно бумажки собирает и девает, нужны ли они ей вообще. Может, ей просто показать надо, что она трудится? В итоге основная деятельность учителя страдает — вот о чем нужно думать. Эльвира Самигуллина, Айрат Нигматуллин

«Сельские школы закрывают, а людей угрозами и уговорами заставляют молчать», - говорит Дмитрий Казаков, учитель истории сельской школы в Нижегородской области.

В этом году расходы на школы во многих регионах урезали, И местные власти стали готовить документы для очередной оптимизации.

Плевать на людей

Юлия Борта, «АиФ»: Дмитрий Васильевич, один молодой учитель написал стихи «Зачем деревенская школа стране, где реформы идут?»

Дмитрий Казаков: Я тоже не понимаю зачем. В школе, где я работаю, разговоры о закрытии ведутся восьмой год. Преподносят нам это начальники так: мол, если не прыгнем выше головы, школу закроют. До этого я преподавал в двух других, и там мы точно так же прыгали, стояли на голове, но школы не спасли. С 2007 г. в районе закрыли семь школ. Сейчас на подходе ещё одна, хотя село, где она дейст­вует, немаленькое, есть семьи с детьми.

По закону закрыть сельскую школу можно только с согласия сельского схода. Понимая, что жители на это никогда не пойдут, власти придумали такую штуку, как реорганизация. Школу, намеченную к ликвидации, присоединяют к другой в качестве филиала, а его-то уже можно закрывать по решению администрации образовательного учреждения. Самое обидное, что здания потом просто бросают. А можно было организовать в них кружки для детей, ведь учителя-то в посёлках остались. Наши чиновники забыли, что в деревнях тоже дети живут?

- А как жители реагируют, когда им объявляют, что школа закрыта?

Редко кто пытается бороться. В сельской местности надавить на родителей гораздо легче. Есть власть. У этой власти имеются родственники и знакомые в каждой деревне. Через них угрозами, уговорами заставят людей молчать. Почему я сам с вами так откровенен? Уезжаю отсюда через 1,5 года в город.

- Не выдержали учительства в селе?

Все девять лет, что учительствую, не покидает постоянное ощущение безысходности. Каждый день идёшь на работу и думаешь, что школу закроют. Я сперва-то сюда поехал, соблазнившись программой, по которой молодым учителям, согласившимся отработать в селе 10 лет, давали жильё и машину. Но всё равно вначале чувствовал воодушевление: мол, будем мы - молодые педагоги - село возрождать. Не успел и года в сельской школе отработать, как её закрыли.

В другой для меня не хватало уроков. Я тогда даже к министру образования обратился: для чего нас позвали в сельские школы, а параллельно стали их закрывать? Мой коллега за 4 года третью школу сменил, но и там уже маячит перспектива закрытия.

Думаю об отъезде, а на душе всё равно тяжело - тянет к детям, в школу.

Бэтмен в школе

Три главные проблемы российского образования - низкое качество, недоступность и нехватка кадров. Применительно к селу какая самая острая?

Кадры-то есть. Люди дер­жатся за зарплату, хоть и небольшую. А если набрать побольше учебных часов, то можно в среднем 25 тыс. руб. в месяц зарабатывать. Для сельских жителей это приличные деньги. С качеством образования намного хуже.

Вместо школы - сразу в малый бизнес. Главное - уметь считать выручку. Фото: АиФ / Геннадий Михеев

Не потому, что учителя плохие, условий нет. Нам приходится вести совершенно разные предметы. Я вот историк, а вёл ещё и информатику. Разве можно при такой нагрузке качественно подготовиться к урокам? Городские дети могут компенсировать то, что недобрали в школе, за счёт кружков, секций, кино, театров. А многие деревенские ребята даже школьные кружки не могут посещать - школьный автобус-то ждать не будет.

Доступность тоже только кажущаяся. Если ребёнку, особенно в начальной школе, приходится вставать в 5-6 утра, потом час-два трястись на старенькой «газели» по ухабам, много он потом на уроке усвоит?

Сверху очень много инициатив, но каковы их цели - непонятно. Вот сейчас спустили указание воспитывать патриотизм в детях. Как его можно взять и воспитать в отдельно взятом ученике? Перед Новым годом другая инициатива - обучиться новому стандарту преподавания истории. По отчётам курсы прошли несколько тысяч педагогов. На деле мы только деньги заплатили за якобы учёбу и корочки получили. Для чего вся эта показуха?

- ЕГЭ вводили, чтобы обеспечить равный доступ в вузы. Получилось равенство?

Его не было и не будет. Выигрывают те, у кого есть деньги и связи, а не таланты.

- Сейчас власти планируют фильмы снимать про учителей, чтобы престиж профессии повышать. Смеётесь, вижу...

Это глупость. Не те времена. Мы живём не в период раннего формирования информационного общества, когда люди только телевизор смотрели.

Теперь все имеют возможность получать информацию и из других источников. А чтобы молодёжь пошла смотреть фильм про учителя, он должен превращаться в робота, Бэтмена или Человека-паука.

А что в перспективе? Слышала, кое-где сельчане скидываются, сами содержат учителей, фельдшеров и т. д. Может, мы к этому идём?

Мне кажется, мы идём к тому, что учить детей у нас будут батюшки, а лечить - бабушки-повитухи. И рожать женщины будут в бане, как это было до советского времени. Разваливается не только образование, но и медицина, кругом деревни зарастают лесом. Мне кажется, компетентность органов власти на местах настолько низкая, что чиновники просто не понимают, что творят.

И люди в большинстве своём сейчас почему-то недумающие. Очень сильно подсели на ТВ-пропаганду. Самые тяжёлые проблемы, которые стоят перед нами, уходят на второй план. Все озабочены Сирией, Украиной. Надо очнуться, попытаться вместе хотя бы на местном уровне отстаивать свои элементарные права - на медицину, хорошее образование, и тогда жизнь будет немножко другой.

Уроки нашей жизни. Как живёт школа в глубинке?

В прошлом году на ужесточение контроля за ЕГЭ по­тратили сотни миллионов. Теперь в школах есть рамки металлоискателей, камеры и глушилки. А крыши и туалеты во многих школах страны как текли, так и текут.

На чём приходится экономить и тому ли учит сегодня школа, рассуждает Сергей Погодин, директор школы № 4 г. Нелидово Тверской области .

Деньги на помывку

Юлия Борта, «АиФ»: Сергей Валерьевич, в Смоленске депутаты сэкономили 75 млн бюджетных рублей, отняв у детей бесплатные завтраки. Во многих школах вместо уборщиц полы в классах моют ученики. В регионах совсем нет денег на нужды школ?

Сергей Погодин: Ну, у нас бесплатные завтраки для учащихся начальных классов, к счастью, сохранились, и убираются последние лет десять только уборщицы. А вот с закупками стало сложнее. Например, та же бумага стоила 170 руб. за пачку, теперь - 230. А финансирование учебных расходов осталось на том же уровне. Самая большая проблема - обслуживание и ремонт зданий. За это должен отвечать муниципалитет. Они стараются в меру своих сил, но сил этих немного. В этом году перед началом занятий школу мы просто вымыли, в следующем, похоже, будет то же самое. На территории начальной школы асфальт разбитый, крыша течёт, туалеты оставляют желать лучшего, по беговым дорожкам на школьном стадионе бегать уже невозможно, а ведь нас ждёт сдача норм ГТО. Нас вынудили выложить 500 тысяч на рамки металлоискателя и глушилки сотовой связи (почему это должна покупать школа из своих учебных расходов вместо книг, парт и прочего, мне непонятно), а 40 тысяч на балетные станки в танцевальный зал нам не найти. Или вот ввели третий час физкультуры. Я сам как спортсмен это приветствую. Вот только чтобы этот третий час реализовать, мы порой вынуждены загонять по два, а иногда и по три класса в маленький спортзальчик. О каком спорте и здоровье детей в таких условиях можно говорить?

- «АиФ» много раз писал о том, как местные власти бездумно закрывают сельские школы...

Этот этап в нашем районе прошёл лет 8 назад. Тут ситуация двоякая. С одной стороны, деревни, в которых закрыли школы, теперь практически пустуют. С другой - все понимают, что работы в деревне нет, и родители с деть­ми сами стараются уехать в город. Но если в деревне есть хорошая, пусть и небольшая школа, то её обязательно надо сохранить и финансировать по-особому.

Вводя ЕГЭ, говорили, что одна из главных целей - уравнять доступ к высшему образованию детей из глубинки. Уравняли?

Если честно, то равных условий нет. Да их и не может быть. Возможностей у детей из больших городов намного больше, чем у сельских. Уровень учителей разный (я и сам ощущаю нехватку знаний). Значит, и подготовку учителя дают разную. А лично меня очень настораживает такой факт: раньше после 9-го класса уходило около 20% детей, а сейчас - все 70%. С одной стороны, дети боятся ЕГЭ, с другой - многие директора стараются оставить в 10-м классе лишь тех, кто хорошо сдаст ЕГЭ, - чтобы не портить статистику школы. Что было главным в советской школе? Не только знания дать, но и вырастить честного, здорового советского человека. Грубо говоря, нянчились со всеми - и с отличниками, и с двоечниками. Может, именно поэтому многие и говорят, что советское образование было очень хорошим. Что касается поступлений, то дети из нашей школы как поступали в вузы, так и поступают - ни всплеска, ни падений мы не видим.

Всех под гребёнку

Главный по правам ребёнка в России Павел Астахов недавно заявил, что ОБЖ в школе плохо преподаётся, иначе не сгорели бы заживо 8 подростков в Ханты-Мансийске: мол, надо добавить практики. Депутаты настаивают на введении уроков финансовой грамотности...

Добавить можно, но за счёт чего? Выкидываем, к примеру, производные и логарифмы из математики и добавляем уроки финансовой грамотности. Может, школа и правда сегодня учит не тому? У меня вот есть совсем шальная мысль: сделать в школах два направления - условно лицеистское и производ­ственное. Ведь кому-то ЕГЭ на самом деле не нужен. И гораздо лучше, если такой ученик уже в школе разные профессии осваивать будет. Может, он с удовольствием пилил бы целыми днями и вырос замечательным плотником, а мы его математикой грузим. Вот он и бежит из школы. А другой бы и рад математикой побольше позаниматься, но учителю некогда - он будущему плотнику пытается про синус втолковать.

Минздрав вывел врачей за штат образовательных организаций. Чиновники уверяют, что медики всегда сумеют вовремя среагировать и приедут на вызов.

Я уже год бьюсь, пытаясь решить эту проблему. По закону школа отвечает за жизнь и здоровье детей. Но как ей отвечать, если медика нет? У нас фельдшер приходит на два-три часа. А случись что, «скорую» вызываем. Недавно на уроке биологии девочка потеряла сознание - пульс не прощупывался, дыхания почти не было. Пока ехала «скорая» (это время нам показалось вечностью!), учитель биологии в меру своих знаний пыталась оказать первую помощь. В этот раз врачи успели. В другой раз ребёнка спасла уборщица - по образованию химик. Очень боюсь, что третьего счастливого раза может не быть.

Но главврачу нашего ЦРБ всё нипочём: мол, фельдшер в школе сидеть не может, потому что на вызовы некому ходить. И вообще, неотложная помощь, по её словам, якобы не входит в обязанности школьного фельд­шера. То есть, если, не дай бог, ребёнок сломает руку, медик просто будет стоять и смотреть? А кто спасёт ребёнка в школе? И зачем мы гонимся за результатами ГИА и ЕГЭ? Нам что важнее: количество баллов в аттестате или чтобы дети росли счастливыми и были здоровы?

В Забайкальском крае учителя бастуют, чтобы получить зарплату. Министр образования Д. Ливанов возмутился: «Мы обращаем внимание руко­водства региона на недопустимость таких задержек».

- Сколько получают учителя в регионе?

Молодой специалист, работая на 1,5 ставки вместе с классным руководством, заведованием кабинетом и доплатой как молодому специалисту по тарификации получает 17 000 руб. Учитель со званиями, с выс­шей категорией, имеющий две ставки уроков и ставку внеклассной работы (т. е. проводящий в школе по 12 часов в день да ещё и выходные), - около 40 000.

- А работать есть кому? В Москве, например, вакансий в школах нет уже давно.

Вакансий и у нас нет. Хочешь не хочешь, а на 1 сентября обязан все вакансии закрыть. Отсюда и качество преподавания, и результаты. В этом году сбежали трое молодых специалистов. Уехали в большие города. Там и зарплаты выше, и возможностей для роста больше. Я бы принял на работу и математика, и учителя иностранного языка, но где их взять? Спасибо, физик с химиком да биолог в свои 65 ещё в строю. Заменить, да еще равнозначно, точно некем. Поэтому здоровья им! Пусть работают.

Победы столичной молодёжи на соревнованиях профессионального мастерства WorldSkills («ВОРЛДСКИЛЛС») постепенно становятся традиционными.

Наши ребята завоёвывают всё больше наград на общероссийских и международных состязаниях. Что это - феноменальное везение или результат планомерного труда преподавателей и мастеров производст-венного обучения?

Привычка к успехам

«Мы уже привыкли к успехам наших школьников при сдаче Единого государственного экзамена, на всероссийских и международных олимпиадах школьников, - отметил мэр Москвы Сергей Собяни н. - Традиционно считалось, что рабочие профессии - не самое лучшее направление в столичном образовании. Но это не так. В последние два года команда молодых москвичей занимает первые места в таких профессиях, как столяр, плотник, слесарь, авиационный техник, ремонт-ник, специалист по работе с композитными материалами, и многих других. Есть среди специальностей традиционные, а есть и совсем новые. Такое разнообразие очень важно как для экономики страны, так и для экономики Москвы».

Движение WorldSkills (соревнования профессионального мастерства, напоминающие советский конкурс «Лучший по профессии») в мире набирает обороты, 5 лет назад к нему присоединилась наша страна и за короткое время смогла занять лидирующие позиции. Во многом это произошло благодаря московским студентам и школьникам, которые побеждают в различных компетенциях.

«Сегодня есть три вида соревнований, которые позволяют наиболее объективно оценить навыки и умения молодёжи. Это «Ворлдскиллс» (соревнования мастеров в возрасте от 16 до 22 лет), «Джуниорскиллс» (состязаются школьники в возрастных категориях от 10 до 13 лет и от 14 до 17 лет) и «Абилимпикс» (конкурс профессионального мастерства среди людей с инвалидностью), - пояснил начальник Управления реализации государственной политики в сфере образования Департамента образования Москвы Виктор Неумывакин . - В мае нынешнего года в Краснодаре прошёл V Национальный чемпионат «Молодые профессионалы» (WorldSkills Russia), в котором приняли участие 1300 человек из 75 регионов России. В течение трёх дней в абсолютно реальной обстановке цехов и мастерских они выполняли производственные задания - надо было собрать двигатель, испечь пирог, смастерить стол, сложить печь, спроектировать и создать беспилотник, разработать и воплотить дизайн... В результате сборная Москвы заняла первое командное место, завоевав медали по 32 компетенциям, из которых 22 золотые, 6 серебряных и 4 бронзовые».

И руками, и головой

Важно отметить, что соревнования проходят по очень высоким стандартам - например, участники состязаний «Ворлдскиллс» получают задания, которые на производстве обычно выполняют мастера 4-5-го разрядов. Но их это не пугает: поднятая с самого начала планка заставляет ребят учиться концентрироваться на задаче и мобилизовывать все знания, полученные во время учёбы.

«Нашими конкурентами выступают очень сильные команды из образовательных учреждений Татарстана, Екатеринбурга, Московской области, Санкт-Петербурга, каждая из которых стремилась стать самой лучшей, - рассказывает директор колледжа предпринимательства № 11 Вячеслав Шептуха . - Поэтому победа москвичей - это впечатляющий результат. Он показал самое главное: ребята умеют работать и головой, и руками, а значит, они смогут обеспечить себе место в непростом современном мире».

На днях Сергей Собянин предложил поощрять победителей денежными премиями.

«Я предлагаю наградить победителя призом в размере 400 тыс. руб., а призёров - в размере 200 тыс., - пояснил он. - И закрепить это решение для будущего чемпионата, чтобы ребята знали, к чему стремиться».

Как получить рабочую специальность инвалиду...

«В прошедшем учебном году учреждения среднего профессионального образования принимали участие во II Нацио-нальном чемпионате России «Абилимпикс» - профессиональном конкурсе учащихся и молодых специалистов с ограниченными возможностями здоровья, - говорит директор Технологического колледжа № 21 Николай Раздобаров . - Соревновались 500 человек из 63 регионов России. В сборную Москвы во-шли представители 25 образовательных учреждений. В итоге столичная команда завоевала 71 медаль и вышла в победители, опередив Московскую и Самарскую области. Москвичи стали лучшими в таких компетенциях, как мультимедийная журналистика, ремонт и обслуживание автомобилей, кузовной ремонт, художественный дизайн, администрирование, резьба по дереву.

Очень важно, что ребята смогли преодолеть жизненные трудности и стать победителями. Из 1,5 тыс. учащихся нашего колледжа 565 - ребята с особыми способностями. Однако высокий профессионализм преподавателей и мастеров производственного обучения, их умение найти индивидуальный подход к обучению подростков позволили одержать победу: ребята нашего колледжа на II Национальном чемпионате завоевали 12 медалей (4 золотые, 5 серебряных и 3 бронзовые). Такие конкурсы позволяют им продемонстрировать навыки, полученные в процессе обучения, и получить отличную работу в будущем.

Задания в конкурсе были сложными, временные рамки ограниченны. Но молодые мастера отлично справились с работой. А с тремя победителями были подписаны отложенные договоры, которые дадут возможность выпускникам после получения диплома быть принятыми на работу в центр технического обслуживания автомобилей и на предприятие по производству мебели. Таким образом, профессиональный конкурс «Абилимпикс» не только повышает престиж рабочих профессий, но ещё и даёт возможность людям с инвалидностью почувствовать себя уверенно, а со временем стать востребованными на производстве.

Преподавательский состав - очень важная составляющая успеха. Хочу отметить, что нам удалось сохранить и даже увеличить коллектив мастеров производственного обучения, так как именно их труд является главным звеном в профобразовании. А кроме преподавателей сами победители учат своих сверстников мастерству в рамках проекта «Кружки от чемпионов». Ученики очень хотят быть похожими на своих молодых наставников. А это значит, что людей, создающих материальные ценности своими руками, в Москве становится всё больше».

...и школьникам средних и старших классов

«Одна из главных задач системы московского образования и современной школы - развитие умений и навыков реальной жизни детей в будущей профессии, - считает директор школы № 1466 имени Надежды Рушевой Оксана Видутина . - И чемпионат «Джуниорскиллс» даёт ребёнку возможность почувствовать себя профессионалом, настоящим специалистом, к тому же всё происходит в реальном времени. Перед школьниками поставлены непростые задачи, они трудятся на серьёзном оборудовании.

В мае в рамках V Национального чемпионата профмастер-ства состоялся III чемпионат «Джуниорскиллс», на котором сборная Москвы, соревнуясь в 13 компетенциях, заняла первое место. Московские дети завоевали 17 золотых медалей, 4 серебряные и 6 бронзовых. Такого успеха нам удалось достичь благодаря общим усилиям директоров, преподавателей и мастеров.

Важно помнить, что качест-венное профессиональное обучение требует объединения усилий основного и дополнительного образования. Например, в нашей школе очень популярными являются кружки технической направленности, и мы развиваем это направление. Одновременно на уроках физики, химии, информатики, технологии ребята также имеют возможность получить навыки, которые потом пригодятся им в практической работе. Ведь современный ученик должен не только многое знать, но ещё и уметь применять свои знания в жизни.

Технологии стремительно меняют мир, и в ближайшие 10 лет появятся новые, доселе неизвестные профессии, а некоторые специальности будут просто заменены техникой, роботами. Поэтому мы сейчас нацелены на то, чтобы готовить специалистов завтрашнего дня».

Елена ВОРОНОВА,

В московских школах нынешней осенью стало на 260 тысяч больше учеников, чем в 2010 году. Это результат беби-бума, который обычно первыми ощущают именно образовательные учреждения.

Будущее города в лице подрастающего поколения угомонилось, вздохнуло об ушедшем лете и уселось за парты. Если говорить языком цифр, то это 1,42 млн школьников, студентов, учащихся колледжей, воспитанников детских садов.

Впервые школьный порог переступили в этом году 102 тыс. первоклассников. Кстати, 90% родителей выбрали для своих детей школы рядом с домом. И действительно – зачем отправлять ребёнка за тридевять земель и 15 автобусных остановок в распрекрасную школу, если точно такая же есть в соседнем дворе? Да и в соседнем районе тоже, и у знакомых рядом с домом тоже... Качество московского образования выросло, поэтому выбор учебного заведения потерял былую актуальность: практически все столичные школы сегодня работают на одинаково высоком уровне.

«У каждого московского школьника, студента колледжа есть возможность получить качественное образование, – отметил руководитель столичного Департамента образования Исаак Калина , – и результаты прошлого учебного года это подтвердили. А возможности следующего года дают уверенность в надёжности московской школы. У нас сегодня бывают сотни коллег из разных городов и стран мира и они видят, что каждая школа – это точка входа в единую московскую систему образования, объединённую общегородскими возможностями и проектами».

Говоря о результатах года, хочется вспомнить о школьных олимпиадах, в которых московские школьники уверенно побеждают. Например, наши ребята показали лучший результат в финале Всероссийской олимпиады по химии, которая проходила весной в Саранске. Москвичи завоевали 34 награды (к слову, это лучший результат команды за всё время проведения олимпиады). Международные соревнования нашим ребятам тоже вполне по плечу – так, лучшим химиком мира среди школьников в этом году стал москвич.

Соревнования по химии, математике, физике, ино­странным языкам – ученики столичных школ неизменно оказываются на лидирующих позициях. Но это вовсе не итог специальных тренировок и натаскиваний, а результат обычного, если можно так сказать, общего уровня преподавания предметов в школе. Если совсем недавно победителей и призёров подобных состязаний готовили только в избранных учебных заведениях, то теперь награды олимпиад завоёвывают ребята из самых разных школ.

«Моя школа отличается прекрасным отношением к каждому ученику, пониманием, дружелюбием, – считает золотой призёр Международной олимпиады по химии, теперь уже выпускник Пироговской школы Александр Жигалин. – Я учился здесь все 11 лет, даже не думая переходить куда-то ещё, так как здесь всегда имел возможность заниматься тем, что мне по-настоящему интересно. Школа даёт отличное образование тем, кому это по-настоящему нужно. Ведь каждый человек изначально способен на многое, и его успех зависит от того, насколько сильно он хочет развить свои способности».

«Конкуренция была большая, – вспоминает обладатель серебряной медали Международной олимпиады по химии, выпускник школы № 192 Кирилл Козлов. – Но я очень люблю химию и занимаюсь этой наукой на протяжении последних лет. А в выпускном классе я поставил перед собой задачу победить на международной олимпиаде. Школа дала мне для этого все возможности, за что я ей очень благодарен. У нас все учителя заинтересованы в том, чтобы дать детям лучшее образование».

Настоящей революцией столичного образования стал проект «Московская электронная школа» – новый этап внедрения электронных технологий в систему обучения. Эксперимент, в котором приняли участие несколько столичных школ, оказался настолько успешным, что к концу следующего года в проекте будут задействованы все школы мегаполиса.

«Мы провели эксперимент, создали платформу и дали возможность нашим учителям самим разрабатывать сценарии уроков и загружать их на эту платформу, – сказал мэр Москвы Сергей Собянин . – В результате в короткие сроки мы получили 48 тыс. сценариев, из которых 8 тыс. уже проверены и находятся в открытом доступе. Это был своего рода прорыв. Мы поняли, что это тот путь, по которому мы должны идти».

Сегодня город начинает новый этап внедрения информационных технологий в образование.

«Речь идёт об обновлении материально-технической базы. Сегодня наши школы необходимо обеспечить уже новыми компьютерами, интерактивными досками, ноут­буками, – пояснил мэр. – Я думаю, что с этой задачей мы справимся в течение 2017 и 2018 годов».

Разумеется, «Московская электронная школа» не ставит своей задачей заменить учителя. Она является всего лишь уникальным инструментом в его руках, надёжным и качественным помощником, с помощью которого урок становится интересным и динамичным. А самому учителю она позволяет экономить время на проверку домашних заданий и на подготовку к следующему уроку.

Московские школы сегодня входят в десятку лучших мировых образовательных систем. Такого успеха удалось добиться в результате изменения системы финансирования школ, улучшения материальной базы, создания крупных образовательных центров. В большинстве школ работают профильные классы – инженерные, медицинские, кадетские, академические, так что ребята ещё за партой могут выбрать будущую профессию. Да и учиться стало гораздо интереснее: многие кабинеты, например, превращаются в настоящие лабораторные комплексы, а библиотеки становятся не просто хранилищами книг, а высокотехнологичными информационными центрами.

Недавно был опубликован рейтинг столичных школ, при составлении которого учитывались восемь блоков показателей, в том числе результаты экзаменов, олимпиад, итоги состязаний профессионального мастерства, спортивная подготовка, работа с детьми, имеющими ограниченные возможности здоровья, и многое другое. Главным критерием при составлении рейтинга стали не условия обучения, а конкретные результаты.

«Сейчас для того, чтобы добиться успеха, у нас созданы все условия, – считает бронзовый призёр Международной олимпиады школьников по математике, выпускник школы № 1329 Вадим Ретинский . – Мне, например, очень помогли дополнительные занятия в кружках, работа с преподавателями Центра педагогического мастерства. То есть делается всё возможное и для наших побед в олимпиадах, и для высокого уровня знаний».

Московские школы сегодня удивительно однообразны: здесь любой класс – это «выс­ший класс».