Немецкие публикации о курской битве. «Я никогда не видел столько крови
Положение немецких войск на момент 1943 года было тяжелым в отношении вооружения и количества танковых дивизий. 10 мая Гудериана вызвали на очередное совещание к Гитлеру по вопросам производства танка "пантера". После чего он попросил Гитлера дать ему слово. Гитлер дал свое согласие и Гудериан начал убедительно отговаривать наступать на Восточный фронт. Он объяснял, что у немецких войск в данное время трудности и сначала нужно перебороть их, а уже потом воплощать такие крупные операции. Гудериан спросил: "Почему вы хотите начать наступление на востоке именно в этом году?" Здесь в разговор вмешался Кейтель: "Мы должны начать наступление из политических соображений". Я возразил: "Вы думаете, что люди знают, где находится Курск? Миру совершенно безразлично, находится ли Курск в наших руках или нет. Я повторяю свой вопрос: "Почему вообще вы хотите начать наступление на востоке именно в этом году?" Гитлер ответил на это буквально следующее: "Вы совершенно правы. При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот". Я ответил: "У вас правильная реакция на обстановку. Откажитесь от этой затеи". Гитлер ничего не ответил. Разговор был окончен.
После этого совещания Гудериан снова занимался вопросами производства танков, формированием танковых дивизий, встречался с главнокомандующими танковых батальонов, посещал заводы, которые занимались выпуском танков для Германии. И в одной из таких поездок ознакомиться с отрицательными сторонами танков "пантера", чтобы потом доложить Гитлеру. Гудериан обнаружил массу неисправностей у " пантер", а также люди, управляющие этими танками, были мало ознакомлены с их управлением и порой практически не имели фронтового опыта. Гудериан, добравшись до фюрера, немедленно доложил обо всех нюансах, но, к сожалению, Гитлер не изменил своего плана по проведению злосчастного наступления под названием "Цитадель".
Гудериан вспоминает, что Гитлер начал свое наступление на востоке. На юге из Белгорода наступали десять танковых дивизий, семь пехотных и одна мотодивизия. При наступлении были использованы все сухопутные силы немецких войск. Гитлер говорил, что оно не может провалиться. Гудериан был удивлен тому, как Гитлер всё-таки решился на эту операцию.
Гудериан пишет, что 5 июля 1943 года началось наступление. Оно было организованно по уже давно просчитанной русскими схеме. Гитлер в свою очередь решил отказаться наступления через Севск и через Харьков. Он поддерживал план Цейтцлера, который состоял в том, чтобы захватить выдвинутые в форме дуги войска русских и тем самым вновь овладеть Восточным фронтом.
Гудериан посетил оба наступательных фронта Германии с целью выявить неполадки в технике и тактике, а также поговорить с танкистами. Гудериан предупреждал Гитлера о неэффективности танков "пантера" и теперь он убедился на деле, что они недостаточно подготовлены для ведения боевых действий. Также танки "тигр" были не приспособлены к ведению боя, оказалось, что у них нет даже нужного количества боеприпасов. Также Гудериан, рассказывая о недостатках вооружения немецкой армии, упомянул, что у немцев не было пулеметов "… и поэтому, когда врывались на оборонительные позиции противника, буквально должны были стрелять из пушек по воробьям". Гудериан был расстроен, что его опасения подтвердились и зол на Гитлера за то, что тот его не послушал. Немцам не удавалось уничтожить даже пехотные огневые точки, и тем самым продвигать вперед пехота не могла. Гудериан вспоминает, что к русским артиллерийским позициям немецкие танки вышли уже без пехоты. Огромные жертвы, исключительная храбрость немецких бойцов, но, к сожалению, пехота так и не смогла участвовать в военных действиях. На юге тем временем ситуация разворачивалась более благополучна, но войска находившиеся там не могли в полной мере заблокировать русскую дугу. Русские начали контрнаступление 15 июля на Орел, 4 августа его пришлось оставить. Вслед за Орлом пал Белгород.
Гудериан пишет, что в районе Орла, где до этого дня немцы отражали все атаки русских войск, он хотел сосредоточить свою 2-ую танковую армию. И как раз из-за этого района у Гудериана возник конфликт с фельдмаршалом фон Клюге, после которого Гудериана сняли с должности.
Операция "Цитадель" была провалена. Это нанесло сокрушительный удар по немецкой армии. Гудериан отмечает, что танковые и бронетанковые войска из-за больших потерь и нехватки людей надолго выведены из строя. Под вопрос было поставлено их восстановление для продолжения действий на Восточном фронте. Русские были в эйфории от своего успеха, и после этого Восточный фронт повидал еще много крови. "Инициатива перешла к противнику".
Снова предостережения Гудериана были отвергнуты и лишь спустя время, Гитлер сказал ему: "Вы были правы! Об этом вы мне говорили 9 месяцев тому назад. К сожалению, я не послушал вас".
КУРСКАЯ БИТВА: невыученные уроки
В этом месяце исполняется 60 лет начала Курской битвы. Но, увы, мы до сих пор живем в плену мифов об этом грандиозном столкновении немецкой и советской военных машин. До сих пор общество упорно держится за миф о победе в танковом сражении под Прохоровкой, хотя поворотным пунктом битвы стали совсем другие события. И верных уроков из Курской эпопеи не сделано до сих пор...
"Год "Тигра"
Курская битва поражает своей "неправильностью". По всем канонам военной науки наступающий теряет втрое-вчетверо больше, чем обороняющийся. Немцы же наступали на сильно укрепленные полосы обороны, уступая советским войскам по числу солдат и техники. При этом они добились серьезных успехов в первые дни битвы. Более того, даже потерпев поражение, Вермахт понес намного меньшие потери, нежели мы.
Почему? Потому, что Гитлер, сделав ставку на качество, в этом случае использовал свое "чудо-оружие" - новые танки T-VI "Тигр". По восточному гороскопу 1943 год был годом Овцы (Козы), но на советско-германском фронте наступил, вопреки календарю, "год Тигра". Даже немногочисленные "Тигры" вызвали среди наших войск особую болезнь — "тигробоязнь".
О ней вспоминал и ветеран Великой Отечественной, известный писатель Василий Быков. По его словам, нередко происходили случаи, когда атакующие советские танкисты, поняв, что сблизиться с "Тиграми" на расстояние прямого выстрела не успеют, покидали свои Т-34 и под огнем возвращались на исходный рубеж. "Пока они его достигали, их машины уже горели, — пишет Быков. — В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто-то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое-кому удавалось пробраться к своим. Из подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше". То есть, попадание снаряда "Тигра" в "тридцатьчетверку" гарантировало полную гибель экипажа последней. Дебют еще одного нового танка — "Пантеры" - оказался неудачным. Ранее не применявшиеся в боях Т-V оказались "сырыми", недоработанными.
Советская армия была слабо подготовлена к встрече с новыми танками противника, хотя о существовании "Тигра" было известно ранее — с ними сталкивались и зимой, и весной 43-го. Более того, под Ленинградом в феврале 43-го захватили подбитый "Тигр" в качестве трофея и получили возможность его изучить.
Встретившийся с "Тиграми" еще в мае 43-го, генерал-майор танковых войск И.А.Вовченко вспоминал, что немецкие танки эффективно поражали советские с двухкилометровой дистанции, в то время как орудия Т-34 не могли пробить броню немецких и с 300 метров. При этом "Тигров" у немцев под Курском было очень мало. На всем северном фасе Курской дуги приняли участие в боях 45 "Тигров", а на южном — около сотни. Помимо двух отдельных тяжелых танковых батальонов, в немецких панцердивизиях танков T-VI было в лучшем случае по 10-15 штук (не считая, конечно, средних). Их можно уподобить средневековым рыцарям, которые сражались в окружении легких воинов-кнехтов. Роль кнехтов играли средние и легкие танки. Нередко за "Тигры" принимали похожие по силуэту модернизированные Т-IV - именно этим и объясняется "многочисленность" этих зверюг в воспоминаниях наших участников битвы.
Но даже небольшое число "тигров" позволило немцам совершить чудо. Их операция "Цитадель" - наступление на Курской Дуге — была лишена фактора внезапности. Советские войска построили несколько оборонительных линий, выкопав тысячи километров противотанковых рвов и окопов, оборудовав огневые точки, устроив множество минных полей. Немецкий офицер-танкист Фридрих Вильгельм фон Меллентин, сражавшийся во время Курской дуги в составе дивизии "Гроссдойчланд", позже писал: "Быстрота, с которой русские устанавливали мины, была поразительной. За двое-трое суток они успевали поставить свыше 30 тыс. мин. Бывали случаи, когда нам приходилось за сутки обезвреживать в полосе наступления корпуса до 40 тыс. мин...".
Тем не менее, немцы прорвали эти сильнейшие рубежи нашей обороны! Уступая русским в числе, они наносили по нам тяжелейшие удары...
Две битвы
Если сравнивать немецкое и советское описания боев на Курской Дуге, можно подумать, что речь идет о двух совершенно разных операциях. Вообще, начиная с 1942-43 годов война с немецкой стороны описывается как непрерывная цепь героических битв с бесчисленными ордами варваров. Успешно отбивая натиск которых и нанося контрудары, немецкие легионы раз за разом "стабилизируют фронт" все западнее и западнее. Советские же полководцы постоянно умудряются уничтожать немцев больше, чем было на самом деле. В целом, обе стороны ведут "неравный бой" и постоянно одерживают тактические победы. Поэтому, оценивая результаты боев, необходимо опираться на какие-то надежные источники, например сводки о собственных потерях, которые идут в документах для служебного пользования. Все прочее — это из области пропаганды. В этом можно было убедиться недавно, слушая американские сводки о потерях югославской армии в Косово. Еще Наполеон в таких ситуациях говорил: "Ложь, как в военном бюллетене".
Советская "классическая" история, описывая провал немецкого наступления летом 1943-го, считает кульминационным моментом битвы сражение на "южном фасе" - под Прохоровкой, где, 12.07.43 во встречном танковом бою немцы под командованием Манштейна потерпели сокрушительное поражение и прекратили наступление. При этом советские историки умудрились "уничтожить" немецких танков больше, чем было во всем принимавшем участие в бою 2-м танковом корпусе, а "тигров" - больше, чем их было во всей 4-й танковой армии гитлеровцев, наступавшей с юга на Курск.
Это "классическое" описание битвы в последнее время ставится под сомнение. Манштейн проводил наступление достаточно успешно — и продолжал его еще и после Прохоровки. Все его дивизии, кроме одной танковой, сохранили боеспособность. Кроме того, в резерве оставался 24-й танковый корпус с 17-й танковой дивизией и дивизией СС "Викинг". Так, 13-15 июля немцы продолжили наступление в направление Волобуевка — Шахово, где в мешок попали четыре советские стрелковые дивизии. В итоге он был ликвидирован, по советским же источникам эти дивизии отошли на северо-восток — при этом неизвестно, какие потери они понесли при прорыве.
В своих мемуарах немецкие военачальники практически не заметили "крупнейшего танкового сражения" под Прохоровкой. Дело, видимо, в том, что советское командование в Курской битве неоднократно бросало в мясорубку танковые корпуса и армии. Этот день для наступающих немцев особо ничем не выделялся из череды предыдущих дней операции "Цитадель". И уж во всяком случае, он был далеко не самым тяжелым с точки зрения собственных потерь....
Оправдания "победителя"
Что же это такое — сражение под Прохоровкой? На седьмой — восьмой день операции немцы на южном фасе Курской дуги, наступая в северо-восточном направлении тремя клиньями, рассекли оборонительные рубежи нашего Воронежского фронта. Контрудар 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова должен был ликвидировать один из немецких прорывов.
Согласно Большой Советской Энциклопедии, 12 июля 1943 в бою под Прохоровкой участвовало 800 советских танков против 700 немецких, из которых немцы потеряли до 400 (советские потери оценивались порядка 300 боевых машин). Но представитель Ставки Верховного Главнокомандования, маршал Советского Союза В.Василевский, находившийся в тот момент также под Прохоровкой, оценивал количество принимавших участие в бою немецких танков в две сотни.
И если приведенные цифры советских потерь в целом примерно соответствуют действительности, то потери противника явно завышены. В реальности в это время во всех частях Э.Манштейна на всем южном фасе Курской Дуги насчитывалось 700 танков и штурмовых орудий, а только в 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова их было около 800 машин. Так вот, против этой армады Ротмистрова на подступах к Прохоровке действовала только часть сил 2-й танкового корпуса СС, в составе которого на тот момент было 268 танков и самоходок, в том числе — пятнадцать "Тигров" и ни одной "Пантеры"!
Таким образом, наши танкисты под Прохоровкой обладали колоссальным численным перевесом над немцами. Немудрено, что уже в августе 1943-го по решению Сталина была создана комиссия под председательством Георгия Маленкова, которая сочла Прохоровку неудачей. Наши потери в несколько раз превысили немецкие, боевая задача не была выполнена. Лишь прекращение по приказу Гитлера наступления Манштейна на Курск спасло карьеру генерал-лейтенанта Ротмистрова. С другой стороны, никакого "разбора полетов" и оргвыводов по результатам Прохоровки немцы не делали, что ясно показывает, кто на самом деле выиграл это бой.
Дубинки против булата
Ниже я процитирую один когда-то секретный документ — датированное 20 августа 1943 г. письмо маршалу Советского Союза Г.Жукову, в котором генерал-лейтенант танковых войск Петр Ротмистров пытается оправдаться за неудачный ход боев. Он писал:
"В танковых боях и сражениях с 12 июля по 20 августа 1943 года 5 Гвардейская Танковая Армия встретилась с исключительно новыми типами танков противника. Больше всего на поле боя было танков Т-V ("Пантера"), в значительном количестве танки Т-VI ("Тигр"), а также модернизированные танки Т-III и Т-IV".
Здесь Ротмистров "лукавит": "тигров" было совсем мало, а "пантеры" под Прохоровкой и вовсе не действовали. Основную массу немецких танков составляли модернизированные Т-IV, новым танком никак не являвшиеся. О "Пантерах" и "Фердинандах" в Прохоровскиом сражении Ротмистров "вспоминает" и в своих мемуарах...
"Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении, — пишет далее в письме Ротмистров. — Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков.
Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.
Когда же немцы своими танковыми частями переходят, хотя бы временно, к обороне, то этим самым они лишают нас наших маневренных преимуществ и наоборот начинают в полной мере применять прицельную дальность своих танковых пушек, находясь в то же время почти в полной недосягаемости от нашего прицельного танковогоогня.
Таким образом при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем".
Меж строк этого документа проступает истинная картина боя при Прохоровке. Заняв оборону, немцы в первой половине дня 12 июля отразили наступление 5-й гвардейской танковой армии, которая понесла при этом большие потери, а затем — нанесли контрудар. При этом танк "Тигр", я подчеркну, не был совершенным сюрпризом для советских войск — и его боевые качества были известны. Поэтому П.Ротмистров, который послал свои танки без артподготовки и разведки с воздуха в самоубийственную атаку на обороняющихся немцев, показал себя, мягко говоря, не с лучшей стороны.
"Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-V ("Пантера") и Т-VI ("Тигр"), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений", — оправдывается Ротмистров. Но стоит напомнить, что в 1941-1942 годах немцы, чьи танки были намного хуже наших Т-34 и КВ, все же смогли им противостоять. А вот советские командиры вроде Ротмистрова, когда положение поменялось на противоположное, растерялись.
Хотя не в одном Ротмистрове дело. Почти треть его машин на поле боя составляли легкие Т-70 — с тонкой броней и 45-миллиметровой пушкой. Посылать их в бой против немецких машин 1943 года — все равно, что переть с деревянными штакетинами на противника с булатными мечами. Т-70 гибли массой. Привыкнув за 1941-1942 годы к тому, что со стороны немцев воюют легкие и средние танки, советская промышленность стала массой гнать "семидесятки". Потеряли былой блеск и "тридцатьчетверки". Ротмистров открыто признает, что экипаж работает в крайней тесноте, что обзор из машины крайне плох, что башня Т-34 вращается медленно и неравномерно. Характерно, что трофейные "тридцатьчетверки" немцы в первую очередь оснащали командирскими башенками, чтобы "дать глаза" полуслепому танку. Лишь после Курска в нашей армии появится Т-34-85 — с более мощной пушкой и частично исправленными недостатками.
Фактор организации
Наконец, можно отметить еще одно обстоятельство: лучшую организацию немецких танковых частей. Рейх был вынужден воевать при острой нехватке сырья. Поэтому Вермахт создал при своих танковых дивизиях мощные ремонтные службы, которые после каждого боя старались эвакуировать с поля боя подбитые машины в тыл и восстанавливали их. В сравнении с ними, советские танкисты воевали "бесхозяйственно" и расточительно.
"...Кроме того, прошу резко улучшить оснащение танковых частей эвакуационными средствами. Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно, в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает", — жалуется Ротмистров.
Именно поэтому на Курской дуге немцы то и дело вводили в бой танки, подбитые советскими снарядами накануне. А тот факт, что советских танков во время боев на Курской Дуге было уничтожено в несколько раз больше, чем немецких, нельзя объяснить лишь превосходством немецкой бронетехники.
Другой секрет боевой эффективности гитлеровцев нужно искать в умелом управлении войсками на поле боя. По свидетельству немецкого генерала фон Меллентина, под Курском они применили новый строй — "танковый колокол". Впереди шли тяжелые, оснащенные прекрасными оптикой и радиосвязью "тигры", которые из мощных орудий издали поражали и Т-34, и русские противотанковые пушки, сами оставаясь невредимыми из-за толстой брони. За тяжелыми машинами катили легкие танки, готовые преследовать противника. Наконец, позади широкой дугой шли средние танки.
Старший танковый начальник вместе с наблюдателями от всех видов тяжелого оружия следовал в боевых порядках "колокола" непосредственно за головными средними танками. Он поддерживал радиосвязь с авиацией, которая точными ударами расчищала путь наступающему "колоколу" немцев, прикрывая его с воздуха. Саперы на бронетранспортерах двигались сразу за головными танками "колокола" в готовности проделать проходы в минных полях.
Стоит заметить, что в нашей-то армии действия наземных войск и авиации и через 60 лет после Курска согласовываются с огромным трудом. А немцы уже тогда научились сплачивать танки, авиацию и артиллерию в единый боевой организм, отчего с успехом противостояли превосходящим силам наших войск.
Да, немцы потерпели поражение. Но перелом в Курской битве произошел не на южном фасе, а на северном, где воевал Центральный фронт. К тому же, умелое использование немцами качественно новой техники и прекрасная организация взаимодействия вылились в огромные потери наших войск. Вот что значит качество, которое позволяет сражаться против превосходящих сил противника!
Видимо, отечественные генералы вынесли явно не те выводы из битвы под Курском. В отличие от натовцев, наши военные во второй половине ХХ века по-прежнему делали ставку не на качество, а на количество. Все силы и средства генералы бросали на то, чтобы наклепать побольше оружия — но при этом забывали о таких "мелочах", как средства связи, разведки и управления. Наши танки по-прежнему обладают "генетикой" Т-34 — они так же тесны внутри, у них маленький экипаж, они легче западных, хотя и просты в обращении, и ремонтопригодны. А вот американские и европейские машины — это внуки "Тигра". Они отличаются большей сложностью, лучшей защитой и более серьезным вооружением.
"Но ведь это — уже в прошлом! — скажете вы. — Нет больше СССР и его огромной военной машины. И пришло время совсем других войн. К чему нам уроки старой битвы?" А к тому, что сейчас, когда Россия испытывает нехватку ресурсов и людей, когда она небогата, нужно учиться воевать так же качественно и с таким же умом, как и наши враги под Прохоровкой. Даже если противостоит тебе враг не на очередном "Тигре", а на джипе с гранатометом...
Эпизод 2. Прохоровка. Легенда и Реальность
Курская битва часто упоминается как поворотный пункт Второй Мировой войны, фактически решившийся 12 июля 1943 года в крупнейшем танковом сражении в районе Прохоровки. Этот тезис встречается главным образом в советской историографии. Предположительно, передним краем всего хода Второй Мировой Войны был широкий перешеек между рекой Псел и железнодорожной станцией Прохоровка недалеко от Белгорода. В поистине титаническом поединке между двумя стальными армадами на ограниченном пространстве столкнулись не менее 1500 танков. С советской точки зрения это представляло собой столкновение двух подвижных лавин - 800 советских танков против 750-800 немецких. 12 июля 400 немецких танков были уничтожены и подразделения танкового корпуса СС понесли потери. Маршал Конев мелодраматически назвал эту битву «лебединой песней немецких танковых войск».
Создателем мифа о Прохоровке является генерал-лейтенант Ротмистров, командовавший 5-й гвардейской танковой армией, понесшей 12 июля самые большие потери за все время своего существования. Так как ему было необходимо оправдать себя перед Сталиным, он сочинил легенду о великой победе над 2-м танковым корпусом СС. Этот миф был также принят западными историками и существует по сей день.
Командарм-5 гв ТА Павел Алексеевич Ротмистров
«Случайно как раз в это же время немецкие танки пошли в атаку с противоположной стороны поля. Огромные массы танков бросились в лобовое столкновение. Воспользовавшись суматохой, экипажи Т-34 атаковали Тигры и Пантеры, на коротком расстоянии вели огонь по бортам или задней части, где хранились боеприпасы. Провал наступления немцев под Прохоровкой ознаменовал конец операции Цитадель. Более 300 немецких танков были уничтожены 12 июля. Битва под Курском вырвала сердце у немецкой армии. Советский успех под Курском, в котором так много было поставлено на карту, был важнейшим успехом в ходе всей войны».
В немецкой историографии видение этого сражения еще более драматизировано. В "крупнейшей танковой битве в истории", " сошлись друг с другом в открытом ближнем бою на участке не более 500 метров в ширину и 1000 метров в глубину два бронетанковых соединения со сложнейшей структурой.
Что представляла собой в реальности битва под Прохоровкой.
Во-первых, необходимо отметить, что 2-й танковый корпус СС 12 июля 1943 года не мог потерять 300 или (как у Ротмистрова) 400 танков;
В общей сложности во всей операции «Цитадель» его общие потери составили только 33 танка и штурмовых орудия, что однозначно видно из немецких документов. Он не мог противостоять на равных советским войсками, даже не теряя Пантер и Фердинандов, потому что их в его составе не было;
Кроме того, фикцией является высказывание Ротмистрова об уничтожении 70 Тигров. В тот день только 15 танков этого типа были готовы к использованию, из которых только пять участвовали в боевых действиях в районе Прохоровки. Всего в составе 2 танкового корпуса СС декретом 12 июля в общей сложности в рабочем состоянии было 211 танков, 58 штурмовых орудий, 43 истребителя танков (самоходных орудий). Однако, поскольку панцергренадерская дивизия СС "Мертвая голова" в этот день наступала севернее - выше реки Псел, то противостоять 5 гвардейской танковой армии должны были 117 исправных и боеготовых танков, 37 штурмовых орудий и 32 истребителя танков, а так же еще 186 боевых машин.
У Ротмистрова утром 12 июля было 838 боевых машин уже готовых к бою и еще 96 танков были на подходе. Он думал о своих пяти корпусах и отвел 5 гвардейский механизированный корпус в резерв и передал ему около 100 танков, чтобы защитить свой левый фланг от наступавших с юга сил 3 танкового корпуса Вермахта. В бой было вовлечено 186 танков и САУ дивизий «Лейбштандарт» и «Рейх» против 672 советских. Оперативный план Ротмистрова может быть охарактеризован двумя направлениями главного удара:
Главный удар наносился фронтально с северо-востока по панцергренадерской дивизии СС «Лейбштандарт». Он наносился от Прохоровки между железнодорожной насыпью и рекой Псел. Однако, так как река была болотистой, для маневра оставался только один участок протяженностью 3 километра. В этом районе правее Псела был сосредоточен 18 танковый корпус, а левее железнодорожной насыпи - 29 танковый корпус. Это означало, что в первый день битвы более 400 боевых машин пошли на 56 танков, 20 истребителей танков и 10 штурмовых орудий «Лейбштандарта». Превосходство русских было примерно пятикратным.
Одновременно должен был быть нанесен еще один удар во фланг немцам на стыке между дивизиями «Лейбштандарт» и «Райх». Здесь наступал 2 Гвардейский танковый корпус, поддерживаемый 2 танковым корпусом. В общей сложности против немецкого дивизии, состоявшей из 61 боеготового танка, 27 штурмовых орудий и двенадцати истребителей танков готовы были выступить около 200 советских танков.
Кроме того, не следует забывать о соединениях Воронежского фронта, особенно о 69 армии, которая воевала на этом направлении. В полосе сражения 5 гвардейской танковой армии в дополнение к частям резерва также действовали соединения 5 гвардейской армии, например, 9 гвардейская парашютно-десантная дивизия. Ватутин так же отправил Ротмистрову 5 артиллерийских и 2 минометных полка, усиленных противотанковыми подразделениями, и 10 противотанковых артиллерийских бригад. В результате в районе Прохоровки плотность огня была таковой, что шансы выжить вне броневой защиты были минимальными. Советские контратаки была поддержаны двумя воздушными армиями, в то время как немецкая сторона, только эпизодически могла рассчитывать на поддержку авиации в кульминационный момент битвы. 8 воздушный корпус должен был выделить две трети имевшихся в его распоряжении самолетов для действий на других фронтах, в частности в полосе наступления 9 армии.
В связи с этим не следует пренебрегать психологическим аспектом. Во 2 - м танковом корпусе СС начиная с 5 июля, солдаты были в непрерывных боях и испытывали серьезные трудности в снабжении. Теперь они нашли свежие советские части, а именно элитные части пятой Гвардейской танковой армии во главе с П.А. Ротмистрова, известным специалистом по танкам в Красной Армии. Немцы опасались принципов ведения войны русскими войсками, отличительной чертой которых было лавинообразные массированные атаки без учета потерь. Опасения вызывало не только подавляющее численное превосходство. Атакующие солдаты часто впадали в своеобразный транс, и совершенно не реагировали на опасность. Какую роль сыграла водка в боевых действиях на Восточном фронте не было секретом для немцев, в русской историографии, видимо, только недавно начали рассматривать эту тему. По словам двух американских военных историков, столь яростная атака под Прохоровкой 12 июля не обошлась без применения психотропных препаратов.
Это может быть частичным объяснением непонятных событий, которые произошли на высоте 252,2. Для остальных это было полной неожиданностью. Это было выдающимся достижением Ротмистрова и его штаба - быстро и незаметно ввести в бой армаду танков и других транспортных средств. Это должно было быть логическим завершением трехдневного марша протяженностью 330-380 км. Немецкая разведка и в самом деле ожидала контратаки, но не такого масштаба.
День 11 июля завершился локальным успехом для панцергренадерской дивизии «Лейбштандарт». На следующий день дивизии была поставлена задача преодолеть противотанковый ров. Затем она «гигантской волной» захлестнула высоту 252,2. Заняв высоту, Лейбштандарт вышел к совхозу Октябрьский, где натолкнулся на сопротивление 9 гвардейской воздушно-десантной дивизии в 2,5 километрах от Прохоровки. Но в то же время они сами оголили фланги своей позиции. На правом фланге Лейбштандарт могла поддержать моторизованная дивизия «Дас Рейх». Еще более опасная ситуация сложилась на левом крыле, которое почти висело в воздухе.
Командир 2 танкового корпуса СС обергруппенфюрер П. Хауссер (слева) ставит задачу командиру артиллерии дивизии СС Мертвая голова бригадефюреру СС Приссу
Так как атака моторизованной дивизии СС Мертвая голова была не в восточном, а, скорее, северном направлении, ударные клинья разошлись. Был создан разрыв, который отслеживался разведывательным отделом Лейбштандарта, но вряд ли контролировался им. Удар противника вдоль Псла мог привести к фатальным последствиям на этом этапе. Поэтому Лейбштандарту и было поручено остановить продвижение противника.
2 танковый корпус СС перешел в наступление на следующий день. Первым ударом под ощутимым воздействием всей артиллерии корпуса последовал удар дивизии "Мертвая голова" на Псельском плацдарме и господствующей высоте 226,6. Только после захвата высот к северу от реки Псел, два других подразделений могли продолжать свою атаку. Соединения Лейбштандарта наступали разрозненно. На правом южном крыле железнодорожной насыпи действовал 1-й моторизованный полк СС, левее, ближе к высоте 252,2, действовал 2 моторизованный полк СС. Танковый полк передислоцировался на плацдарм за высотой 252,2, чтобы восстановить силы. Но полк на самом деле состоял только из одного батальона с тремя ротами, и одного батальона тяжелых танков с четырьмя боеготовыми Тиграми. Второй батальон, укомплектованный танками "Пантера", был отправлен в полосу действия дивизии «Дас Рейх».
Необходимо отметить следующий яркий момент - на пространстве между станцией Прохоровка и рекой Псел не было немецкой танковой армии количеством в 800 боеготовых танков, как утверждают советские историки, а всего один танковый батальон. Также является легендой, факт, что утром 12 июля в бою сошлись две танковые армады, атаковавшие сомкнутым строем, подобно закованным в броню рыцарям.
Согласно Ротмистрову, в 7-30 (8-30 по московскому времени) начались атаки танкистов Лейбштандарта - «В глубоком молчании противник появился позади нас, не получив достойного ответа, потому что у нас было семь трудных дней боев и сон, как правило, был очень короткий».
На переднем краю в это время действовал 3 танковый батальон 2 танково-гренадерского полка СС, чьим командиром был штурмбанфюрер Йохен Пайпер (когда нибудь я доделаю его жизнеописание, чертовски интересная личность была), который стал известен позднее (в ходе наступления в Арденнах).
Йоахим Пайпер
За день до этого его соединение заняло окопы на высоте 252,2. На этом холме на утро 12 июля разыгралась следующая сцена: «Мы почти все спали, когда они вдруг при поддержке авиации бросили на нас все свои танки и мотопехоту. Это был ад. Они были вокруг нас, над нами, и между нами. Мы сражались друг против друга». Первым немецким танкистом, который увидел приближающиеся колонны советских танков был оберштурмфюрер Рудольф фон Риббентроп (сын рейхсминистра иностранных дел И. фон Риббентропа - А.К.)
Рудольф фон Риббентроп
Когда он взглянул в это утро на высоту 252,2, он увидел пурпурную сигнальную ракету, что означало «Внимание, танки». В то время как другие две танковые роты продолжали стоять позади рва, он пошел с семью танками Panzer IV своей роты в атаку. Вдруг он увидел огромную танковую колонну, идущую к нему. "Пройдя 100 - 200 метров, мы были потрясены - перед нами появились 15, 20, 30, 40, а затем и просто бессчетное число русских Т-34. Теперь эта стена танков шла на нас. Машина за машиной, волна за волной, наращивая невероятное давление, на максимальной скорости шла на нас. У семи немецких танков не было никаких шансов против превосходящих сил. Четверо из них были немедленно захвачены, а другие три танка спаслись».
В этот момент в бой вступил 29-й танковый корпус под руководством генерал-майора Кириченко, состоящий из 212 боевых машин. Атака шла силами 31-й и 32-й танковых бригад и 53-й мотострелковой бригады, при поддержке полка самоходок и 26-го гвардейского воздушно-десантного полка. Когда танки прошли пик высоты 252,2 на максимальной скорости, они пошли вниз по склону в атаку на две немецкие танковые роты, которые стояли в низине и открыли по ним огонь. Русские ошибочно приняли немецкие танки за «Тигры» и хотели уничтожить их, используя свое техническое превосходство. Немецкий очевидец сообщал: «Те, кто видел все это, верил в атаку камикадзе, на которую вынужденно шли русские. Если бы танки русских продолжили прорыв, за этим последовал бы крах немецкого фронта».
Однако в считанные минуты все изменилось, и, казалось бы, неизбежный успех обернулся для атакующих катастрофой. Причиной этого была невероятная советская неосторожность. Русские забыли про свои противотанковые рвы. Вышеупомянутые препятствия 2 метра в глубину были вырыты советскими саперами ниже уровня высоты 252,2 по всей линии немецкой - а теперь советской - атаки. Немецкие солдаты увидели следующую картину: «Все новые Т-34 шли на холм, а затем набирали скорость и обрушивались в свои же противотанковые рвы, прежде чем увидеть нас». Риббентропа спасло то, что он сумел на своем танке проскочить между советскими танками, укрытый плотным облаком пыли: «Ну, очевидно, это были T-34, пытавшиеся выбраться из своих же рвов. Русские были сконцентрированы на мосту и представляли собой удобную цель для окружения, большая часть их танков была расстреляна. Это был Ад из огня, дыма, убитых и раненых, а также горящих Т-34,!» - писал он.
На противоположной стороне рва, было только две немецких танковых роты, которые не смогли бы остановить эту стальную лавину. Но теперь не было "стрельбы по движущейся цели". Наконец, в бой ввели четыре танка «Тигр», которые находились на левом фланге дивизии. 2 танковому полку СС удалось до полудня провести контратаку, чтобы захватить высоту 252,2 и совхоз Октябрьский. Передний край этой высоты был похож на танковое кладбище. Здесь были наиболее обгорелые обломки более чем 100 советских танков и нескольких бронетранспортеров из батальона Пайпера.
Как видно из материально-технической документации дивизии Лейбштандарт 12 июля дивизией было захвачено более 190 брошенных советских танков. Большинство из них были найдены на небольшом участке, на указанном холме. Тем не менее, это число казалось настолько невероятным, что обергруппенфюрер Пауль Хауссер, командир II танкового корпуса СС, отправился на передовую, чтобы своими глазами увидеть это. По последним сведениям русских, только 29-й танковый корпус 12 июля потерял 172 из 219 танков и штурмовых орудий, 118 из которых были потеряны безвозвратно. В живой силе потери составили 1 991 человека, из них 1 033 мертвых и пропавших без вести.
"Pappa" Хауссер. Судя по профильной фотке, экскурсия на Бородинское поле у него уже состоялась
В то время как на высоте 252,2, фронтальное наступление 19-го танкового корпуса было отражено, достигла апогея критическая ситуация на левом фланге дивизии "Лейбштандарт". Здесь наступление частей 18 танкового корпуса генерал-майора Бахарова, наступавшего в районе реки Псел силами 170, 110 и 181 танковых бригад, поддерживали 32-я мотострелковая бригада и ряд частей фронтового подчинения, такие как 36-й гвардейский танковый полк, оснащенный британскими танками "Черчилль".
Командир 18 танкового корпуса генерал-майор Б.С. Бахаров
С немецкой точки зрения это неожиданное нападение было наихудшим вариантом развития событий, а именно - удар наносился в описанный ранее разрыв между моторизованными дивизиями СС "Мертвая голова" и "Лейбштандарт". 18 советский танковый корпус почти беспрепятственно проник вглубь вражеских позиций. Левый фланг 2 танкового полка СС пришел в беспорядок, четкой линии фронта более не существовало. Обе стороны потеряли контроль, управление, а ход битвы рассыпался на множество отдельных сражений, в которых было трудно определить, "кто нападает, а кто защищается".
Командир дивизии "Лейбштандарт Адольф Гитлер" оберфюрер СС Теодор Виш
Советские представления об этой битве полны мифов, а в следующем эпизоде уровень драматизма достигает апогея. Утром 12 июля к наступлению присоединился второй батальон 181-й Бронетанковой бригады 18 Танкового корпуса, по линии Петровка - Псел. Снарядом, выпущенным из танка Тигр, был подбит танк Т-34 командира батальона гвардии капитана Скрипкина. Водитель танка Александр Николаев заменил его в горящей машине.
Старший лейтенант (в период Курской битвы капитан) П.А. Скрипкин,
командир 1-го танкового батальона 181 тбр 18 тк с дочерью Галей. 1941 г.
Этот эпизод традиционно трактуется так: "Водитель танка Александр Николаев вскочил обратно в горящий танк, завел двигатель и помчался в сторону противника. Танк несся, как пылающий огненный шар, навстречу врагу. "Тигр" остановился и приготовился к отступлению. Но было слишком поздно. Горящий советский танк на полной скорости врезался в немецкий. Взрыв сотряс землю. Смелость советских танкистов потрясла немцев, и они отступили".
Танкист Александр Николаев
Этот эпизод стал визитной карточкой Курской битвы. Художники запечатлевали эту драматическую сцену на художественных полотнах, режиссеры - на киноэкранах. Но как этот инцидент выглядел в реальности? Механик-водитель якобы взорвавшегося "Тигра" шарфюрер Георг Лецш описывает события следующим образом: "Утром рота была на левом фланге второй танковой дивизии. Вдруг, около 50 танков противника под защитой небольшого леса атаковали нас широким фронтом [...] я подбил 2 танка Т-34, один из которых, пылая как факел, несся на меня. Я смог в последний момент увернуться от горящей громады металла, шедшей на меня с огромной скоростью". Удар 18 танкового корпуса удалось отразить с большими потерями, в том числе (по советским данным) 55 танков.
Не менее неудачно развивалась атака советских войск в к юго-востоку от железнодорожной насыпи Прохоровка - Белгород. В совхозе Сталинское 1 стоял панцергренадерский полк СС, действовавший на правом крыле дивизии Лейбштандарт, не имея никакой танковой поддержки и располагая легкобронированными истребителями танков «Мардер» в качестве усиления. Им противостояли 25 танковая бригада 19-го танкового корпуса, при поддержке 1446-го самоходно-артиллерийского полка 28-го Гвардейского воздушно-десантного полка и части соединений 169-й танковой бригады 2 танкового корпуса.
Южнее находился растянутый правый фланг 2 танкового корпуса СС, который прикрывала дивизия "Дас Рейх". В этом направлении действовали 2-й гвардейский танковый корпус и 2 танковый корпус. Их атаки, запланированные в направлении Ясная Поляна-Калинин, были отбиты после тяжелых боев. Затем немецкие войска контратаковали и захватили находившееся на левом крыле село Сторожевое.
Наиболее значительных успехов достигла 12 июля моторизованная дивизия СС "Мертвая голова", которая вопреки советским представлениям не сражалась с 5-й гвардейской танковой армией генерала Ротмистрова в районе Прохоровки. На самом деле, все танки действовали на противоположном берегу Псел и напали оттуда на север. Несмотря на понесенные потери, дивизия планировала контратаковать в районе Михайловки, чтобы ударом в спину опрокинуть советские танки, которые наносили удар по дивизии "Лейбштандарт". Но эта попытка не удалась из-за болотистых берегов реки. Только в районе Козловки остались некоторые пехотные части, действовавшие в составе 6 моторизованного полка СС. Они остались на южном берегу для обеспечения резерва.
Группенфюрер СС Макс Зимон - командир дивизии "Мертвая голова"
Также неверно утверждение Ротмистрова о том, что он начал 12 июля наступление на позиции "Мертвой головы" силами 5-го гвардейского мехкорпуса и с помощью своих резервов. Хотя он послал 24 гвардейскую танковую бригаду и 10-ю гвардейскую мехбригаду в наступление к северу реки Псел. Но, как пишут американские историки, эти соединения задержались на марше и приняли участие в сражении только на следующий день.
Дивизия "Мертвая голова" в это время атаковала позиции 5-й Гвардейской армии генерала Алексея Семеновича Жадова, усиленной частями 6-й гвардейской армии и 31-танкового корпуса. К середине дня сокрушительные атаки русских в направлении дороги Прохоровка-Карташевка были отбиты, что вызвало нервозность Ротмистрова. Он боялся потерять управление своими соединениями из-за угрозы своим флангам и тылу. Это самое северное наступление стало символом всего дня 12 июля. Немецкие войска были первоначально удивлены силой советского контрнаступления и скучились для обороны, но затем резко перешли в контратаку и отбросили советские соединения с большими потерями, из-за чего во второй половине дня русские не могли продолжать наступление.
23 августа Россия отмечает День воинской славы. Ровно 74 года назад, в 1943 году, победой Красной Армии завершилась долгая и страшная Курская битва, длившаяся свыше полутора месяцев - с 5 июля по 23 августа 1943 года. В этой битве, навсегда вошедшей в отечественную и мировую военную , гитлеровская армия потерпела очередное сокрушительное поражение от советских войск. Курск и Сталинград - две важнейшие переломные битвы Великой Отечественной войны. Мир еще не знал столь грандиозного и напряженного сражения танковых армий, какое произошло в 1943 году на Курской дуге.
До сих пор наблюдаются достаточно серьезные расхождения в оценке живой силы и вооружения сторон в Курской битве. Так, Министерство обороны РФ называет такую численность личного состава: Красная Армия - 1 млн 336 тыс. военнослужащих, гитлеровская Германия - свыше 900 тыс. военнослужащих. Германские историки обычно говорят о другом соотношении сил - примерно 1,9 млн военнослужащих Красной Армии и 700 тыс. солдат и офицеров германской армии. Это и понятно - германским авторам хочется, чтобы столь впечатляющая победа объяснялась очень существенным численным превосходством советских войск над гитлеровцами.
На самом деле, победа на Курской дуге стала результатом превосходства советских военачальников над асами гитлеровского стратегического планирования. История попытки наступления вермахта на Курском направлении началась с того, что генерал-полковник Курт Цейтцлер, занимавший в 1942-1944 гг. пост начальника генерального штаба сухопутных войск Германии, выступил с предложением организовать наступление на «выступ» Красной Армии, вдававшийся в позиции немецких войск под Курском. Так родился план наступления. Первоначально Адольф Гитлер не соглашался с мнением Цейтцлера, поскольку ряд боевых генералов, включая Вальтера Моделя, рассказывали фюреру о всех сложностях, с которыми германские войска столкнутся в случае реализации проекта. Но в конечном итоге Гитлер принял предложение Цейтцлера. После утверждения плана фюрером наступление германских войск на Курской дуге стало вопросом ближайшего времени.
План операции получил символичное название «Цитадель» - и это не случайно, так как Гитлер хотел подчеркнуть этим названием, что на курском рубеже вермахт обороняет сердце Европы. В операции «Цитадель» Гитлер видел шанс перехватить инициативу и предпринять новое наступление на восток, «отыгравшись» за Сталинград и оттеснив советские войска. К организации операции гитлеровское командование подошло очень серьезно, в том числе и в плане информационной поддержки. Соответствующие указания были даны ведомству пропаганды, поскольку в действующей армии идея наступления становилась все менее популярной. Перед геббельсовскими пропагандистами ставилась задача объяснить личному составу необходимость нового наступления. С другой стороны, в более глобальном масштабе пропагандистское обеспечение операции должно было создать видимость прежней мощи гитлеровских войск, что позволило бы, по мнению гитлеровских штабистов, отсрочить открытие англо-американскими войсками второго фронта в Европе.
Гитлеровскими войсками, принявшими участие в Курской битве, командовали прославленные в боях военачальники Третьего Рейха. На южном (Прохоровском) участке Курской дуги германскими войсками командовал командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Талантливый полководец, он имел репутацию лучшего стратега вермахта и пользовался большим доверием фюрера. Группой армий «Центр» командовал генерал-фельдмаршал Ханс Гюнтер фон Клюге, также опытный военачальник. Однако Клюге показал себя противником плана операции «Цитадель», чем заслужил недовольство командования. План «Цитадели» критиковал и генерал-полковник Вальтер Модель, командовавший 9-й армией. Модель настаивал на том, чтобы командование поставило ему большее количество бронетехники, поскольку прекрасно понимал, что расклад сил складывается не в пользу вермахта. Модель требовал от командования и пополнения личным составом подчиненных ему пехотных дивизий.
Против Манштейна, Клюге и Моделя Красная Армия шла в бой под командованием прославленных советских военачальников - маршала Георгия Константиновича Жукова, генерала армии Николая Федоровича Ватутина, генерала армии Ивана Степановича Конева, генерала армии Константина Константиновича Рокоссовского. Курская битва стала наглядным примером конечного превосходства русской армии и русского военного искусства. Это были вынуждены признать и многие выдающиеся германские военачальники. Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, руководивший разработкой операции «Цитадель», впоследствии охарактеризовал ее как последнюю попытку Германии сохранить позиции на Восточном фронте. Он также признавал, что Курская битва сыграла решающую роль в войне Германии против Советского Союза. Генерал-полковник Гейнц Вильгельм Гудериан, занимавший во время операции пост генерал-инспектора бронетанковых войск, также подчеркивал, что после провала «Цитадели» инициатива на Восточном фронте полностью перешла к Красной Армии.
Известный военный историк Карл-Хайнц Фризер, посвятивший много времени подробнейшему изучению операции «Цитадель», также солидарен с мнением германских генералов относительно событий на Курской дуге. По мнению историка, битву можно считать той гранью, после которой поражение германских войск в войне на Восточном фронте стало восприниматься и генералитетом, и простыми офицерами и солдатами совершенно в другом свете.
Конечно, о провале всей кампании против Советского Союза ко времени Курской битвы было уже хорошо известно всем, но до Курской битвы еще существовала какая-то надежда. Курск стал откровенным свидетельством приближающегося конца Третьего Рейха. После полного поражения германских войск на Курской дуге Адольф Гитлер был взбешен. Но, не изменяя своему характеру, фюрер тут же возложил всю вину за провал одобренной лично им операции на фельдмаршалов и генералов, осуществлявших непосредственное командование войсками.
Последствия Курской битвы были очень масштабными. По сути, она завершила кардинальный перелом в ходе Великой Отечественной войны, отправной точкой которого стала великая Сталинградская битва. Как известно, Сталинград означал окончательный переход Красной Армии от обороны к стратегическому наступлению на противника. В начале 1943 года была прорвана блокада Ленинграда, развернуто наступление на Северном Кавказе (в том числе освобожден стратегически важный Ростов-на-Дону), начато освобождение Донбасса, а затем и Левобережной Украины.
Колоссально значение Курской битвы и для общих итогов Второй мировой войны. Благодаря победе Красной Армии произошло дальнейшее и очень серьезное ухудшение позиций Германии и ее союзников на всех театрах военных действий. Практически сразу же после начала боев на Курской дуге, войска союзников высадились в Сицилии. Положение фашистской Италии стало катастрофическим. Успеху союзников в Италии способствовали именно действия советских войск на Курской дуге. Красная Армия оттягивала на себя огромные силы гитлеровских войск, не давая германскому командованию возможности перебросить дивизии с Восточного фронта в Италию. В итоге, на юге Европы силы гитлеровцев были недостаточными для того, чтобы успешно противостоять готовящейся высадке англо-американских войск.
Однако, несмотря на очевидную победу Красной Армии в Курской битве и на те последствия, к которым она привела не только для войны на Восточном фронте, но и для всей Второй мировой войны в целом, в наши дни находится большое количество фальсификаторов истории, ставящих своей целью преуменьшить и исказить вклад Советского Союза и Красной Армии в победу над гитлеровской Германии. Первая линия фальсификации пошла еще от тех немецких генералов, офицеров и военных историков, которые объясняли поражение на Курской дуге чистой случайностью. Фактически фальсификаторы недалеко ушли от Адольфа Гитлера, который был уверен, что если бы армиями командовали другие генералы, то вермахт одержал бы победу.
Поражение гитлеровцев в Курской битве обусловливалось не только и не столько человеческим фактором, просчетами командования, сколько целой совокупностью обстоятельств, сложившейся к этому периоду войны. Немаловажную роль играл и героизм советских солдат и офицеров, сравнение с которыми военнослужащие вермахта, при всем их воинском профессионализме и развитом чувстве долга, выиграть не могли. Наши люди сражались на своей земле, за свой народ и свою Родину - и это было главное объяснение тому, что они были готовы драться с врагом до последнего. Тем более, после тех зверств, которые на протяжении двух лет продолжающейся войны творили гитлеровцы на оккупированных территориях.
Вторая линия фальсификации, очень распространенная в последнее время - приписывать победу Красной Армии на Курской дуге успехам англо-американских войск, высадившихся в Сицилии. Мол, союзники, организовав высадку своих дивизий в Италии, отвлекли внимание гитлеровского командования и силы вермахта от Восточного фронта. Одно из достаточно распространенных утверждений фальсификаторов истории - миф о том, что в Италии сражались как раз те гитлеровские дивизии, которых не хватило для победы в Курской битве.
На самом деле, несмотря на первоначальные планы Гитлера направить в Италию с Восточного фронта три дивизии СС, в итоге на Апеннины отправилась только дивизия СС «Лейбштандарт». Причем бронетехника дивизии осталась на Восточном фронте - в распоряжении дивизии «Дас Райх». Вряд ли от присутствия одного лишь пешего личного состава эсэсовской дивизии мог наступить бы кардинальный перелом в Курской битве и гитлеровцы вышли бы из нее победителями.
По сравнению с накалом обстановки на Восточном фронте, в том числе и по сравнению с Курской битвой, бои на Сицилии выглядят очень скромно. Там высадились 13 дивизий, 3 танковые бригады, а также отряды спецназначения союзников. Общая численность высадившихся войск союзников составляла не более 470 тыс. человек. Им противостояли 40 тыс. немецких солдат и около 300 тыс. итальянских военнослужащих, которые были весьма ненадежными и малобоеспособными. Таким образом, войска союзников почти в 10 раз превышали численность гитлеровских войск и относительно боеспособных итальянских частей. Совершенно иная ситуация складывалась на Курской дуге, где, по данным российского военного ведомства, сражались 1,3 млн советских солдат против 900 тыс. немецких солдат.
Этот миф выгоден тем, кто заинтересован в «экспроприации» победы во Второй мировой войне у Советского Союза. Рассуждения о Курской битве, в которой «если бы да кабы» могли бы победить гитлеровцы, прекрасно укладываются в остальную сюжетную линию фальсификации истории Второй мировой войны. Попытка отодвинуть Советский Союз и Красную Армию с позиции настоящего победителя во Второй мировой войне играет на руку США и Великобритании, которые в сочинениях фальсификаторов истории предстают в роли главных борцов с нацизмом, без которых не было бы победы над гитлеровской Германией. Конечно, и США, и Великобритания также внесли огромный вклад в дело победы над Германией и ее союзниками. Он особенно масштабен в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где англо-американские войска противостояли всей мощи Японской империи, а также в Африке, где союзники вели войну против Германии и Италии. Но зачем присваивать себе чужую победу?
Конечно, и для Советского Союза победа в Курской битве далась очень тяжело. Обе стороны понесли колоссальные человеческие потери, по поводу количества которых также существуют многочисленные расхождения. Потери Красной Армии в Курской битве составили 254 470 человек убитыми, пропавшими без вести и попавшими в германский плен. Еще 608 833 человека пришлось на раненых и заболевших. Напомним, что в сражении участвовало, по данным Министерства обороны, 1,3 млн человек, из которых на погибших, пленных, пропавших без вести, больных и раненых приходится более 860 тыс. человек. «В строю» осталось меньшинство участников Курской битвы. Но ценой таких колоссальных потерь Красной Армии все же удалось остановить продвижение гитлеровцев. Примерно такое же соотношение и у гитлеровцев. Из 900 тыс. солдат и офицеров вермахта и СС общие потери, по данным советской стороны, составили примерно 500 тыс. человек.
13 марта 1995 года, в соответствии с федеральным законом «О днях воинской славы (победных днях) России» был установлен День воинской славы России - День разгрома советскими войсками немецко-фашистских войск в Курской битве в 1943 году. Помянуть в эту памятную дату всех советских воинов - одно из немногих скромных дел, которые мы можем сделать сегодня, по прошествии 74 лет с тех драматических событий. Давно на пенсии люди, родившиеся в далеком 1943 году, но память о тех драматических событиях жива до сих пор.
Курская дуга глазами немецкого танкиста Когда немецкие войска начали наступление на Курск (операция «Цитадель»). 2-я танковая дивизия, в которой служил Иоахим Шолль, действовала на южном фасе дуги. Шолль командовал недавно полученным танком «Тигр», 10 июля он со своим экипажем впервые испытал новый танк в деле. Упоминаемые в тексте дневника Уша и Герт - это однополчане Шолля, тоже командиры «Тигров». У Шолля с ними было пари: кто к концу войны будет иметь больший боевой счет. Каждый поставил на кон по 100 марок. Пари с Гертом и Ушей 10 июля 1943 г. Ничего особенного в моем первом бою на «Тигре» не произошло. Нас обстреливали в течение нескольких минут, но огонь велся как-то неорганизованно. Несколько снарядов ударило в броню моего «Тигра» - мне это не понравилось... Мы продвинулись примерно на 8 км, движение сильно замедлялось из-за минных полей и досаждающих самолетов противника. Я не видел в течение дня ни одного танка противника. Уша записал на свой счет два вражеских танка (...). 11-12 июля 1943 г. Сегодня мы поразили свою первую мишень - грузовик. (...) Уша записал на свой счет еще три победы. Свинья, он уже прилично меня опережает! Наверное, ему попался гораздо лучший наводчик. Я слышал, что мы сегодня потеряли на минных полях четыре «Тигра». Я стал осторожнее при движении. Прохоровка: миф или подвиг? Здесь публикацию дневника придется прервать. 12 июля - день знаменитого сражения под Прохоровкой - одного из ключевых событий в боях на Курской дуге. Согласно Большой советской энциклопедии, 12 июля 1943 года в битве под Прохоровкой участвовало 800 советских танков против 700 немецких. Немцы потеряли до 400 машин, советские потери - порядка 300 машин. Командующий 5-й гвардейской танковой армией Павел Ротмистров пишет в мемуарах, что с обеих сторон дралось около 1200 танков и самоходных артиллерийских установок, при этом «гитлеровцы превосходили нас по количеству боевых машин, особенно тяжелых». Представитель Ставки маршал Александр Василевский, также находившийся в тот момент под Прохоровкой, оценивал количество принимавших участие в бою немецких танков в... две сотни. Неразбериха усугубляется тем, что под словами «Прохоровское сражение» порой понимают и бои, которые начались в этом районе ранее. На 7-8-й день операции в полосе наступления на южном фасе Курской дуги немецкие войска вклинились в советскую оборону своеобразным трезубцем, при этом возникла угроза окружения нескольких советских стрелковых дивизий южнее Прохоровки. «Стальной молот» 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова и должен был сломать один из этих зубьев. Расчет делался, видимо, на превосходство в силах и технике. Согласно советским документам, изученным заместителем директора Государственного военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле» по науке В. Замулиным, 5-я гвардейская танковая армия потеряла в тот день 341 танк и САУ, что составляет почти две трети советской бронетехники, участвовавшей в этом бою. Потери с нашей стороны превысили 10 тысяч человек убитыми, пропавшими без вести и ранеными. Немцы, остановив советское наступление, 12 июля во второй половине дня сами нанесли контрудар. Наши и их потери под Прохоровкой различаются, по данным исследователей, на порядок. Причины - в серии тактических ошибок советского командования. Наступление начали без артподготовки и поддержки с воздуха - немецкая авиация господствовала в небе над полем боя. Советские войска встретили организованную оборону противника с заранее вкопанными танками и штурмовыми орудиями. Но вернемся к дневнику Иоахима Шолля. В нем тоже отражен накал событий. «Заряжающего вырвало дважды» 15 июля 1943 г. Что за день! Я думаю, мы сегодня подбили 5 танков, но не уверен в этом, так как везде было столько пыли и столько танков! Трудно было даже просто найти цель. Я почти приказал открыть огонь по нашему штурмовому орудию, подумав, что оно русское. Я знаю точно, что уничтожил русскую САУ, так как она была всего в 50 метрах передо мной. Ее куски долетели даже до моего «Тигра». Это какое-то сумасшествие! Во время обучения нам говорили, что мы должны уничтожать цели на больших дистанциях, но мне и в голову не приходило, что они имели в виду такую (!) дистанцию. Я думаю, что мы также уничтожили несколько противотанковых орудий противника, так как и я, и Герт, и Карл обстреливали фугасными снарядами их позиции. 16 июля 1943 г. Еще один день в аду. Мы буквально расстреляли пехотную колонну противника, пытавшуюся обойти наших гренадеров с фланга. Даже внутри «Тигра» мы слышали, как наши солдаты радостно кричали всякий раз, когда очередной снаряд ложился прямо в середину русских. Мы чувствовали себя прекрасно. Хотя, честно говоря, наблюдать за летающими повсюду кусками тел мне удовольствия не доставляло. Берти, нашего заряжающего, дважды вырвало прямо в пустые ячейки хранилища снарядов. Сам будет убирать. Еще одна ночь, пытаюсь уснуть. Не думаю, что получится. Я не могу нормально поспать уже в течение трех суток. «Тигры» и «Микки-Маусы» В дневнике Иоахима Шолля есть запись еще об одном явлении, про которое по понятным причинам не очень хотели упоминать советские источники. Но это тоже деталь времени... Шолль, как вы помните, командовал «Тигром». «Мне кажется, что русские боятся «Тигров», - записывает Шолль, - все разбегаются, стоит нам лишь показаться. Шолль, увы, не преувеличивает. Именно появление и в целом успешное применение новых тяжелых немецких танков на фронте во многом определило специфику боев. «Тигры» эффективно поражали наши танки с двухкилометровой дистанции, в то время как орудия Т-34 не могли пробить броню немецких и с 300 метров. «Тридцатьчетверки» (немцы звали их «Микки-Маусами» за сходство при открытых башенных люках с этим забавным диснеевским персонажем) были маневреннее, но если условия боя не давали реализовать это преимущество - то и уязвимее. Естественной психологической реакцией стала «тигробоязнь». Чтобы не быть голословным, процитирую недавно умершего Василя Быкова («Цена прошедших боев»). Знавший войну не понаслышке, писатель вспоминал, что атакующие советские танкисты, поняв, что сблизиться с «Тиграми» на расстояние прямого выстрела не успеют, часто покидали свои Т-34 и под огнем возвращались на исходный рубеж. «Пока они его достигали, их машины уже горели, - пишет Быков. - В конце концов, разгадав крамольную уловку танкистов, командование отдало приказ привлекать к суду военных трибуналов экипажи, вышедшие из огня в полном составе. Тогда танкисты пошли на новую хитрость: стали подъезжать к противнику ближе и покидать машины уже под пулеметным огнем из танков. Кто-то из них погибал или был ранен в открытом поле, но кое-кому удавалось пробраться к своим. Из подбитой же, подожженной машины шансов выбраться было несравненно меньше». «Тигры» попортили немало крови нашим танкистам, но то, что советских танков во время тех боев было уничтожено в несколько раз больше, чем немецких, нельзя объяснить лишь превосходством вражеской бронетехники. Танки не дерутся сами по себе и только между собой. Дрались же наши войска, не щадя себя. Перелом После начала советского наступления немцы прекратили операцию «Цитадель» и 16 июля начали отвод войск на исходные позиции. 19 июля 1943 г. Это сражение складывается для нас не слишком хорошо. Видимо, русских здесь гораздо больше, чем ожидалось. Я слышал, что танковые батальоны «Тигров», действующие далеко впереди, несут большие потери. Это начинает меня пугать. Наши позиции буквально захлестнули войска коммунистов. Мы запросили артиллерийскую и авиационную поддержку, так как наши запасы фугасных снарядов подходят к концу. Перекрестным огнем нам удалось загнать около 2000 русских в ров (Видимо, Шолль имеет в виду не противотанковый ров, а овраг. - М.П.). Мы уже трижды перезаряжали ленты наших пулеметов и пополняли боезапас фугасных снарядов. Я никогда прежде не видел столько крови. Мне было плохо. Берт смеялся надо мной, пока до него не дошло, что со мной случилось. Я никогда не забуду этот день. 20 июля 1943 г. Сегодня мы получили удар противотанкового снаряда в бортовую броню. Он разорвал защитный козырек над траком. Мы подумали, что это конец, но Роберт, наш водитель, сказал, что «Тигр» по-прежнему на ходу и хорошо управляется. Мы по-прежнему не в Прохоровке... Уничтожаем штурмовые орудия русских в больших количествах. Уша сказал, что они не будут засчитываться в нашем пари. Это меня расстроило, так как в этом случае я отстаю от него уже на... 10 побед. 21 июля 1943 г. Вы можете в это поверить - наш ужасный танк сломался! Роберт думает, что проблема в трансмиссии. Нас буксируют в расположение ремонтных мастерских. В очереди на ремонт стоят порядка 8 «Тигров» из разных подразделений. Некоторые из них несут на броне множество отметин от снарядов, так что, полагаю, мы еще счастливчики. (...) Техники сказали, что нам придется ждать дня три. Мы доложили в штаб и попросили небольшого отдыха. Я должен отдохнуть, у меня до сих пор перед глазами стоят те искалеченные тела в овраге. «Дела идут совсем плохо» 25 июля 1943 г. Наконец-то наш «Тигр» отремонтирован. Механики работали всю ночь - поступил специальный приказ «Срочно вернуть все танки на фронт». Вообще дела идут совсем плохо. На пути назад нам поступил приказ отбуксировать в ремонт другой поврежденный «Тигр». Прекрасно, ведь это оказался «Тигр» Уши! Теперь у меня есть прекрасная возможность догнать его. Уша возмущался по поводу бардака, который творится на фронте. Сказал, что никто не знает, кто где находится, а русские войска идут сплошной волной. По его словам, русские совершенно не обращают внимания на количество своих убитых. Мы тоже несем потери. Уша сказал, что во второй роте осталось только три танка. 27 июля 1943 г. Сегодня ничего не подбил. Целый день мы вели огонь, но из-за пыли и дыма я не знаю, что мы там подбили. Я чувствую себя очень уставшим, как и весь экипаж. Роберт дважды практически засыпал на ходу - и это в таком шуме! Карл сказал, что мы уничтожили пару орудий, один Т-34 и много пехоты. Я ничего из этого подтвердить не могу, но все равно заявлю об этих победах, так как я пока не вышел из этой гонки за 200 марок. 28 июля 1943 г. Сегодня нам приказали отступить и перегруппироваться. Это первый раз с начала операции «Цитадель», когда я увидел всю роту в полном сборе. Мы потеряли несколько танков, в основном из-за поломок, но некоторые подорвались на минах. Молодой Герт серьезно ранен и отправлен в Берлин. Уша сказал, что Герт потеряет правую руку, и пари теперь остается лишь между нами двумя. Я сказал, что Уша победил в этом пари и мы заключим новое, когда Герт вернется. Собственно, мне эти 100 марок были не очень-то и нужны. Мы возвращаемся обратно в Белгород. На своем пути мы встретили группу пехотинцев. Они выглядели очень уставшими. Я почувствовал себя виноватым и предложил им забраться на броню. Они устроились за башней. Роберт болтал всю дорогу, пока я и Карл не потеряли терпение и не сказали ему заткнуться. Мне, как офицеру, не следовало бы этого делать. Я не потерял контроль над собой, но после этого месяца боев я не думаю, что уже когда-либо буду таким, как раньше... Судьба Иоахима Шолля Буквально через месяц в дневнике Иоахима Шолля появилась новая запись: Создается впечатление, что у русских бесконечное количество солдат и танков, которые накатываются на нас бесконечными волнами. В бою приняло участие несколько сотен Т-34 и КВ. Я был очень напуган. Это был первый раз, когда мне показалось, что я погибну. Мне не хочется быть похороненным в России. В России Шолль похоронен не был. 11 ноября 1943 года его тяжело ранило под Киевом. На несколько месяцев Шолль угодил в госпиталь, летом 1944-го его направили во Францию - воевать против англо-американских войск. Во время бомбежки Шолль был снова ранен и попал в плен. В течение нескольких лет, как эсэсовец, он содержался в лагере нацистских военнопленных «Комри» в Шотландии. Военный дневник Шолля был изъят, переведен и опубликован в Англии без его ведома. Умер Шолль в 2001 году. «Мы должны пройти этот километр» Дневник Иоахима Шолля читает русский танкист. 22 июня 1941 года механик-водитель танка Виктор Крят собирался на футбольный матч. Служба подходила к концу, он мечтал вернуться в Одесский морской институт, с первого курса которого призвался в армию. К Курской битве в июле 1943 года он был уже заместителем командира танковой роты по техчасти. С первых дней войны Виктор вел дневник: мечтал быть писателем. Тетрадку носил в сумке с инструментами, в вещмешке. Дневник сгорел в танке, под Будапештом. Но записей с Прохоровского поля там все равно было бы не найти: на Курской дуге у технарей времени писать не было. Ольга ТИМОФЕЕВА Митинг перед боем Сегодня, когда полковник-инженер в отставке, ведущий научный сотрудник московского НИИ ГО ЧС Виктор Михайлович Крят, кандидат военных наук, первым в 1953 году запустивший танки на пятиметровую глубину под воду, читает дневник фашистского танкиста, он испытывает одно чувство - негодование. Ксерокопия дневника исчеркана, на полях - краткие пометки: «Ложь!». Немецких танков под Прохоровкой сгорело немногим меньше, чем наших. И впервые отступать немцы стали не 27-го, а еще 17 июля. Он прямой очевидец тех событий, его 170-я танковая бригада дралась на передовой, прикрывая идущую за ними и, как самому ему кажется, более героическую 181-ю. - Вечером 11 июля у нас проходил митинг. Выступали коротко, сжато, объясняли четко и правдиво: «Имейте в виду, у немцев новые танки - «Тигр», «Пантера» и самоходное орудие «Фердинанд», на которых установлено зенитное орудие 88, 75 и 88 миллиметров!» С начальной скоростью снаряда более 1000 метров в секунду они могли пробить наш Т-34 с полутора километров. А 76-миллиметровая пушка наших танков могла пробить немецкий танк только в борт, только подкалиберным снарядом и не дальше, чем с полукилометра. Нам говорили: «Товарищи, мы должны построить боевые порядки так, чтобы добраться до немецких танков и пройти этот километр, пока мы не можем их пробить!» Это поразительно, танковый корпус никогда не строится в два эшелона, а тут в три: 170-я, 110-я и 181-я танковые бригады. Наша 170-я пошла в первом эшелоне, и наша задача была - лететь как можно быстрее и бесприцельно стрелять в сторону немцев, прикрывая бригады за нами. И вот 181-я танковая бригада ворвалась в боевые порядки немцев и начала расстреливать эти танки... Сражение В 170-й бригаде были подбиты все танки. Командиром орудия у механика-водителя Крята был белорус Гаврусенок, командиром танка - украинец Прокопчук. Оба они не дожили до Победы. На вопрос, почему немного награжденных героев этой битвы, ветераны ответят: некому был представлять и некого было награждать... - Саша Николаев был механиком-водителем танка 181-й танковой бригады, - рассказывает Виктор Михайлович. - Его танк подбили, ранило командира роты. Вытащили его из танка, и в ямку. Танк горит. И тут идут два «Тигра». Что делать? Саша прыгнул в горящий танк и помчался на них. От удара у «Тигра» боеукладка сдетонировала и взорвалась. И немецкий танк рядом - тоже. Взорвался и танк Саши Николаева. На Прохоровском поле сейчас стоит его бюст. Это к вопросу, боялись ли наши танкисты «Тигров». Много таких случаев хранит память. Летели фашистские самолеты бомбить советские танки. Танки попрятались в посадках, а посередине поля остался один - стоит! Так разозлил противника, что решили его добить. А он вертится на поле: вперед, назад, стоп - бомбы падают мимо. Немцы выбросили все и улетели. А он все поле испахал, но не дал себя подбить и спас от самолетов остальных. Ротмистров вытащил ордена Боевого Красного Знамени и там же вручил экипажу. - Сражение шло с утра и до позднего вечера, - вспоминает Виктор Михайлович. - Я никогда ни до, ни после не видел, чтобы самолеты летали в пять-шесть слоев! Вверху где-то воздушные бои, летят наши, сначала «Илы», потом «Петляковы», бомбардировщики, потом немецкие Ю-87, Ю-88, «мессеры». У меня был страх перед авиацией с 1941 года, а тут я абсолютно был безразличен, потому что такое творилось на земле! Сплошной грохот: выстрелы пушек, противотанковая артиллерия, артиллерия обычная, кто кого бьет - понять невозможно. Итоги - Это было кладбище танков. Особенно досталось «Черчиллям» - ненавистные машины, английская дрянь. Стояли пять дней, с 12-го по 17-е, друг против друга, не двигаясь вперед. Мы из двух-трех танков собирали один. Дошло до того, что болванками, которыми стреляли немцы, забивали дыры в броне, обваривали электросваркой... За войну Виктор Михайлович перебрал своими руками не только все советские танки от Т-26 и БТ-7 до Т-34 и КВ, но и союзные «Валентайны» и «Матильды», М4А2. К победе пришел зампотехом комбата трофейных «Пантер»: - Преимущество наших танков было в том, что они имели высокую скорость и, ворвавшись, маневрировали среди боевых порядков, а немецкие машины были неповоротливы, тяжелы и медлительны. Только у нас были бронебойные снаряды, которые, пробив броню танка, взрывались внутри. Ни одна армия не имела подкалиберных снарядов: за время, пока он проходил сквозь броню, сердечник накалялся и воспламенял горючее. Между прочим, у немцев танки, как ни удивительно, были с бензиновыми двигателями до самого конца войны. Они не смогли создать быстроходный дизель, какой был у нас. А бензин загорается мгновенно. «Этот Шолль просто болтун» Виктор Михайлович забрал дневник с собой и на следующий день написал ответ на оборотах листочков. Извиняясь за почерк - испортился после инсульта, он читал вслух, делая по ходу дополнения. «В целом эти записки и дневник не соответствуют действительному состоянию и положению войск. Они ошибочны, даже по датам и по времени не совпадают с положением войск и боями. Ведь на Прохоровском поле в тактическом и оперативном плане после столкновения двух армий не было победителей. Но через пять дней немцы начали отход. У них уже не было сил отразить наши атаки: мы за это время сумели восстановить боеспособность, а они - нет». Он отрывается от исписанного листка и вглядывается вдаль: - 13-го был еще отголосок боев, а потом все прекратилось, стояли друг против друга до 17-го числа. Немцы не могли ремонтировать свои сложные машины в поле, а наши техники уже восстановили около 200 танков. Поняв это, немцы начали отход на исходный рубеж, но остановиться не могли: мы вцепились им в хвост. Отход только сначала кажется планомерным, а потом превращается в бегство. И так они бежали до Днепра. «Немецкие «Тигры» и «Пантеры» были хороши только из засад, в обороне, но для выполнения основного предназначения танков - действий стремительных в оперативной глубине противника - они непригодны. У них низкая скорость и проходимость, поэтому маневренность танковых подразделений крайне недостаточна для быстротечных танковых боев. При правильном применении танков выигрыш всегда был на нашей стороне«. - В 1943-м мы действовали, как немцы в 1941-м, не обращая внимания ни на что. Этот танкист просто болтун. Устраивали соревнования на сто марок - будто они неуязвимы. Но у самого же проскальзывает ужас и боязнь, которые он проявлял в боях. «А там, где наши танки били в лоб, естественно, мы несли потери. Впрочем, точно так же и с немецкой стороны. Когда они старались бить в лоб, используя более высокую бронезащиту, то тоже несли большие потери и не достигали успеха. Боевые действия - это не только техника, но и боевой дух, вера в правое дело, вера в своих командиров и товарищей, вера в оружие, которым ты владеешь, знаешь его достоинства и недостатки. Тогда и в бой идешь с уверенностью. И самое главное, вера в самого себя, в свои силы, умения, навыки. Вера в победу свою: погибнет враг, а не я. И последнее. Дисциплинированность каждого бойца и офицера, умение выполнять приказ старшего, как бы ни было тяжело и опасно. Каждый боец перед боем волнуется, но только вступает в бой, все чувства отходят - остается только жажда победы и достижения успеха в бою». Виктор Михайлович вскидывает голову и долго подыскивает слова. - Вот мой ответ этому... фашисту, - наконец говорит он.